Законодательство
Москва


Законы
Постановления
Распоряжения
Определения
Решения
Положения
Приказы
Все документы
Указы
Уставы
Протесты
Представления







"ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ СОВЕТА АП Г. МОСКВЫ"
(по состоянию на 07.10.2009)

Официальная публикация в СМИ:
"Вестник адвокатской палаты г. Москвы", № 7-9, 2009






СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ

ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ
(по состоянию на 07.10.2009)

1. Юридическая помощь, оказываемая адвокатом, не может быть признана квалифицированной, если адвокат взялся за ведение совершенно бесперспективного, уже разрешенного судом дела, исключавшего какие-либо возможности разумно и добросовестно поддерживать и отстаивать интересы доверителя.
... В своей весьма подробной жалобе заявительница ставит вопрос о необходимости лишения Ш. статуса адвоката. Основанием для этого, по утверждению Б., в частности, является следующее.
Заявительница обратилась к адвокату Ш. за оказанием юридической помощи. Предметом соглашения по заключенному сторонами 29 мая 2008 г. соглашению № 3 являлось "Расторжение договора ренты в судебном порядке в Ч. районном суде. Подача искового заявления в суд, представление интересов доверителя в суде. Признание недееспособной посмертно И.". Сумма вознаграждения адвоката согласно соглашению должна была составлять 150000 руб., из которых 50000 были переданы адвокату с поручением внести их в кассу адвокатского образования.
Как утверждает заявительница, адвокату Ш. были предоставлены все имеющиеся у нее документы. В частности, среди этих документов был подлинник решения Ч. районного суда по гражданскому делу № 2-49/07 от 08.05.2007. Истцом по этому делу являлась бабушка заявительницы И., просившая признать недействительным договор пожизненной ренты квартиры № 197, расположенной в г. Москве по ул. П., заключенный 1 декабря 1999 г. между супругом истицы И. и Д., недействительным. Указанным решением, вступившим в законную силу, в иске было отказано. Адвокату Ш. была предоставлена и электронная копия искового заявления, составленного по этому делу адвокатом В.
Отказывая в иске, Ч. районный суд г. Москвы в решении от 8 мая 2007 г. сослался, в частности, на заключение судебной психолого-психиатрической экспертизы, произведенной в Федеральном центре им. В.Н. Сербского. В соответствии с этим заключением "у И. имеется органическое поражение головного мозга, но характер своих действий она осознавала".
Приняв поручение на ведение дела, адвокат Ш. заявила доверительнице, что "нам" необходимо торопиться, т.к. оспариваемый в исковом заявлении предмет - квартира может быть продана ответчиком, поэтому нужно самым срочным образом подать иск в суд для наложения судом запрета на все виды сделок с недвижимостью в целях обеспечения иска.
Адвокат Ш. заверила заявительницу, что "дела о признании договора ренты не такие уж сложные, как кажется на первый взгляд" и что она выиграла три процесса, связанные с признанием договора ренты недействительным. Адвокат обещала лично в ближайшие дни ознакомиться с гражданским делом в канцелярии Ч. суда, составить исковое заявление и подать его судье, так как ей как адвокату все сделать гораздо быстрее и проще. Для ведения дела она в срочном порядке попросила выдать ей доверенность от имени дочери заявительницы Л., являвшейся представителем истца по доверенности по гражданскому делу.
27 мая 2008 г. такая доверенность адвокату была выдана. Предприняв в течение июня - декабря 2008 г. пять безуспешных попыток возбудить гражданское дело вопреки вступившему в законную силу судебному решению, разрешившему спор между правопредшественником заявительницы и плательщиком ренты, Ш. показала себя неквалифицированным и недобросовестным адвокатом, недостойным этого высокого статуса.
Как полагает заявительница, переданные адвокату деньги не были внесены в кассу коллегии адвокатов, в связи с чем она не смогла получить ордер на представление в суде интересов доверителя Б. Что же касается доверенности от имени Б., то адвокат попросила оформить ее только 22 октября 2008 г., спустя почти пять месяцев после заключения соглашения № 3 от 29 мая 2008 г. Доверенность была запрошена только после того, как заявительница попросила ее дать отчет о проделанной адвокатом работе и объяснить причины того, почему до сих пор не принято судом исковое заявление.
С отсутствием у адвоката доверенности и ордера заявительница связывает то обстоятельство, что Ш. не могла подать исковое заявление судье лично, а выслала первые два варианта искового заявления по почте. В заседании Квалификационной комиссии заявительница факты, изложенные в своей жалобе, подтвердила.
...Выслушав стороны дисциплинарного производства, исследовав представленные ими письменные доказательства и проголосовав именными бюллетенями, Квалификационная комиссия приходит к заключению о наличии в действиях адвоката Ш. состава дисциплинарного проступка.
Согласно п. 1 ст. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном этим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
В соответствии с пп. 1, 3 и 4 ч. 1 того же Закона адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами;
постоянно совершенствовать свои знания и повышать свою квалификацию;
соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.
На основании п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.
Объяснения адвоката Ш. о том, что доверитель Б. не проинформировала ее о наличии по делу вступившего в законную силу судебного решения и не предоставила ей необходимых доверенностей, по мнению Квалификационной комиссии, в значительной степени являются надуманными.
Адвокат Ш. признает, что в ее распоряжении имелась электронная версия искового заявления о признании договора пожизненной ренты недействительным. Она же признает и то обстоятельство, что 26.09.2008 судьей Ч. районного суда Г. было вынесено определение об отказе в принятии искового заявления, составленного от имени Б., в котором говорилось о тождестве данного иска с иском по гражданскому делу, находившимся в производстве у судьи Г. в 2006-2007 гг. Вместо того чтобы не внушать доверительнице не основанных на законе и обстоятельствах дела надежд на новое рассмотрение уже разрешенного дела, адвокат Ш. вплоть до декабря 2008 г. не оставляла бессмысленных попыток разрешения спора при наличии состоявшегося решения суда.
Хронологически предпринимавшиеся адвокатом Ш. попытки оказания юридической помощи доверительнице Б., которые вряд ли могут быть расценены в качестве квалифицированных и своевременных, выражаются в следующем.
6 июня 2008 г. адвокат Ш., не обсудив, по утверждению заявительницы, с ней текст искового заявления, по почте направила в Ч. суд г. Москвы исковое заявление Б. В нем был поставлен вопрос о расторжении договора ренты.
16 июня 2008 г. судья Ч. районного суда г. Москвы П. на основании п. 1 ст. 135 ГПК РФ и ст. 452 ГК РФ возвратил это заявление, поскольку истцом не был соблюден установленный федеральным законом для данной категории споров досудебный порядок урегулирования спора. Претензии в адрес ответчика истцом не направлялось, и соответствующих документов суду представлено не было.
К этому нужно добавить, что в направленном в суд исковом заявлении шла речь о расторжении договора, который ранее судом уже был признан действительным. Кроме того, "расторгнуть договор" при условии, что одна из его сторон скончалась, в рамках действующего гражданского законодательства вряд ли возможно. Несмотря на это, адвокат Ш. высылала ответчику Д. предложение о добровольном расторжении договора ренты.
В середине августа 2008 г. заявительница, по ее утверждению, стала требовать от адвоката отчет о проделанной работе, ознакомление с составленным ею исковым заявлением и объяснение причин, по которым за 2,5 месяца по делу нет никаких положительных результатов. При этом заявительница утверждает, что ни одного из составленных от ее имени исковых заявлений она не подписывала. Несмотря на то что Квалификационная комиссия не обладает правом назначения почерковедческой экспертизы, она в то же время обращает внимание на то, что проставленные от имени Б. подписи под исковыми заявлениями существенно отличаются друг от друга, а также от подлинной подписи заявительницы, имеющейся на ее заявлении в Адвокатскую палату и на удостоверенной нотариусом доверенности от 2 октября 2008 г.
Как утверждает заявительница, адвокат Ш. уклонялась от встречи с ней и дачи объяснений по предъявленным претензиям, ссылаясь на занятость в судах и на нахождение в командировке, заявив, что доверительница якобы не оставила ей никаких контактных телефонов и что у нее в производстве находится более 50 дел и только Б. она заниматься не может.
19 октября 2008 г. заявительница получила возвращенное Ч. районным судом г. Москвы на ее домашний адрес второе исковое заявление от 24.09.2008 с определением от 26.09.2008 об отказе в его принятии ввиду тождества заявленного иска иску по гражданскому делу, находившемуся в производстве в 2006-2007 гг. у судьи Г.
28 октября 2008 г. на электронный почтовый адрес адвоката Ш. заявительницей был выслан черновой вариант мотивировочной части третьего по счету искового заявления. По утверждению заявительницы, ничего не изменив в нем, 12 ноября 2008 г. адвокат Ш. через экспедицию подала в суд заявление о признании договора ренты недействительным и компенсации морального вреда в размере 1500000 руб.
Определением от 13 ноября 2008 г. судья Ч. районного суда г. Москвы П. оставил это заявление без движения, поскольку оно было подано с нарушением требований ст. 131, 132 ГПК РФ. Истице было предложено уточнить исковые требования в части компенсации морального вреда. Основной иск заявлен к одной Д., а из текста заявления следует, что взыскание морального вреда подлежит с ОАО "Жилсоцгарантия", Ч., М., К., которые названы в исковом заявлении в качестве третьих лиц. Между тем производство какого-либо взыскания, в т.ч. взыскания морального вреда, с третьих лиц невозможно. "Следовательно, - пишет в своем определении судья, - если указанные лица являются ответчиками, то в исковом заявлении должно быть указано их полное наименование".
К этому нужно еще добавить, что в соответствии со ст. 151 ГК РФ моральный вред (физические или нравственные страдания) может быть компенсирован гражданину лишь в том случае, если он причинен действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, прямо предусмотренных законом. Договор ренты к такого рода случаям не относится.
Поскольку недостатки искового заявления в установленный в определении срок (до 8 декабря 2008 г.) не были устранены, то определением судьи П. от 9 декабря 2008 г. на основании ст. 136 ГПК РФ оно было возвращено.
Однако на следующий день 10 декабря 2008 г. судья П. установил, что оставленное ранее исковое заявление подлежит возвращению еще по одному основанию. В соответствии со ст. 28 ГПК РФ иск предъявляется в суд по месту жительства ответчика. Ответчик Д. зарегистрирована по адресу: г. Москва, ул. Н. Указанная территория не входит в подсудность Ч. районного суда г. Москвы.
Оснований же для принятия искового заявления по правилам исключительной подсудности (ст. 30 ГПК РФ) в данном случае не имеется, так как требование о признании права собственности на недвижимое имущество истицей не заявлено.
После этого адвокат Ш., "исправив недостатки искового заявления", указывала в нем дополнительное исковое требование о признании права собственности. В нем она по-прежнему сохранила требование о компенсации морального вреда. Однако на этот раз поставила вопрос о взыскании его с ответчицы Д. в размере 2000000 руб. Кроме того, в просительной части искового заявления сформулировала требование: "Признать И. недееспособной с 23.11.1978". Несмотря на то что по заключению судебной психолого-психиатрической экспертизы И. понимала значение своих действий. Кроме того, в соответствии с ч. 1 ст. 29 ГК РФ граждане признаются недееспособными с целью назначения опеки. И. скончавшейся 22.05.2008, как и другим умершим гражданам, опека не требовалась.
Определением судьи Ц. от 11 января 2009 г. данное заявление было оставлено без движения по следующим основаниям:
"В соответствии со ст. 281 ГПК РФ дело о признании гражданина недееспособным вследствие психического расстройства может быть возбуждено в суде на основании заявления членов его семьи, близких родственников (родителей, детей, братьев, сестер) независимо от совместного с ним проживания, органа опеки и попечительства, психиатрического или психоневрологического учреждения.
Истец просит признать И. недееспособной. Однако истцом не представлены документы, подтверждающие факт родственных отношений между ней и И. либо подтверждающие обстоятельство, что истец является членом семьи указанных лиц. Следовательно, установить наличие или отсутствие полномочий на подписание иска и на предъявление его в суд у Б. в настоящее время не представляется возможным.
Кроме того, в исковом заявлении не указано, в чем состоит нарушение прав истца, не представлены документы, подтверждающие факт вступления в наследство, не указана цена иска (стоимость спорной квартиры)".
В срок до 11 февраля 2009 г. истице было предложено исправить указанные в определении недостатки и разъяснено, что в противном случае заявление будет считаться неподанным и возвращено.
Однако определением от 19 февраля 2009 г. судья Ц. констатировала, что недостатки искового заявления, указанные в определении от 11 января 2009 г., исправлены не были, в связи с чем заявление было возвращено.
Таким образом, взявшись за ведение совершенно бесперспективного, уже разрешенного судом дела, исключавшего какие-либо возможности разумно и добросовестно поддерживать и отстаивать интересы доверителя, адвокат Ш. на протяжении значительного периода времени (май 2008 г. - февраль 2009 г.) вселяла в доверительницу Б. необоснованные надежды на возможность его благоприятного разрешения, что, в частности, привело к несению доверительницей совершенно не оправданных расходов по оплате юридической помощи, которая не может быть признана квалифицированной.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, по результатам рассмотрения жалобы Б. выносит заключение о наличии в действиях адвоката Ш. нарушения подп. 1, 2 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившегося в том, что на протяжении длительного периода времени она ненадлежаще выполняла профессиональные обязанности, давая доверительнице Б. необоснованную надежду на возможность благоприятного результата по ее делу, что привело к несению доверительницей неоправданных расходов по оплате юридической помощи.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес решение о прекращении статуса адвоката Ш.
2. Удержание адвокатом денежных средств доверителя без законных на то оснований является действием, направленным к подрыву доверия, злоупотреблением доверием, нарушением предписания при всех обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие профессии адвоката... Направление адвокатом своему доверителю письма с требованием отозвать жалобу Квалификационной комиссией расценивается как проявление неуважения к своему доверителю, а именно как противоречащий п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката способ давления на доверителя с целью добиться от него отказа от принадлежащего ему в силу закона права на подачу жалобы на действия (бездействие) адвоката.
...З. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия (бездействие) адвоката А., указав, что в 2005 г. ее муж З-ов был обвиняемым по делу, производство по которому осуществлялось СО УФСБ РФ по Н. области, и в отношении него была избрана мера пресечения - заключение под стражу. 29 марта 2005 г. З. был приглашен адвокат А. в качестве защитника ее мужа. Постановлением следователя СО УФСБ РФ по Н. области Д. от 20.09.2005 мера пресечения З-ву была изменена на залог в размере 5000000 (пять миллионов) рублей. В указанный период времени З. была занята уходом за малолетними детьми и по ее утверждению находилась в состоянии крайнего стресса, поэтому с благодарностью и без какого-либо подвоха восприняла предложение адвоката А. внести требуемый залог от своего имени. 16 апреля 2005 г. в присутствии адвоката К.З. передала адвокату А. сумму требуемого залога - 5000000 (пять миллионов) рублей.
22 сентября 2008 г. мужу заявительницы был вынесен приговор, залог в полном объеме подлежал возврату. Сумма залога (пять миллионов рублей) была перечислена на банковский счет адвоката А., но вернуть ее З. он отказался. Адвокат А. не отвечал на телефонные звонки, однако прислал SMS-сообщение, из которого, как считает З., однозначно следует отказ от передачи денег.
Исходя из вышеизложенного З. полагает, что такое поведение адвоката А. не соответствует Кодексу профессиональной этики адвоката, и просит учесть тот факт, что за период 2005-2008 гг. ею и мужем в совокупности было передано адвокату А. более 4000000 (четырех миллионов) рублей в качестве оплаты его услуг.
Жалоба З. в отношении адвоката А. была рассмотрена и был дан ответ, что со стороны самого З-ва, которому непосредственно оказывалась юридическая помощь, никаких жалоб на действия адвоката А. в Адвокатскую палату г. Москвы не поступало, а поэтому президент Адвокатской палаты не усмотрел достаточных оснований для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката А.
В связи с поступившей от З-ва жалобой (вх. № 1226 от 27.04.2009) 30 апреля 2009 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное производство в отношении адвоката, материалы которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.
8 июля 2009 г. состоялось очередное заседание Квалификационной комиссии, на котором рассматривалась жалоба З-ва, был заслушан адвокат А., впервые лично явившийся в заседание. С учетом данных участниками дисциплинарного производства объяснений и имеющихся в деле документов Квалификационная комиссия предложила президенту Адвокатской палаты г. Москвы дополнительно проверить обоснованность отказа З. в возбуждении дисциплинарного производства (исх. 1202 от 21.04.2009) в отношении адвоката А. Указанное обстоятельство стало очевидным только в ходе рассмотрения Квалификационной комиссией настоящего дисциплинарного производства на основе принципов устности и непосредственности, поскольку жалоба З. ввиду ее краткости не позволила президенту Адвокатской палаты г. Москвы в момент принятия решения об отказе в возбуждении дисциплинарного производства сделать вывод о ее подведомственности дисциплинарным органам Адвокатской палаты г. Москвы.
В результате дополнительного изучения жалобы З. (вх. № 587 от 03.03.2009) и материалов дисциплинарного производства президент Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", 9 июля 2009 г. возбудил дисциплинарное производство по жалобе З. в отношении адвоката А. (распоряжение № 86), материалы которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.
З-ов обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой от 27.04.2009 на действия (бездействие) адвоката А., указав, что ранее его жена З. уже обращалась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на адвоката А., на которую был дан ответ № 1202 от 21.04.2009, из которого усматривается, что органы адвокатского сообщества отказались рассматривать жалобу по существу со ссылкой на то, что непосредственно от подзащитного (то есть З-ва) жалоб не поступало. В жалобе З-ов сообщает, что он полностью присоединяется к жалобе, поданной З., и просит рассмотреть ее по существу, обращая внимание Квалификационной комиссии на то обстоятельство, что жалобу З. они писали совместно. Дополнительно к обстоятельствам, содержащимся в жалобе З., З-ов указывает на то, что после подачи первой жалобы от 03.03.2009 (в данном случае речь идет о жалобе З., вх. № 587) З-ов получил электронное письмо от адвоката А. с угрозами и требованием отозвать жалобу. В случае если жалоба не будет отозвана, А. угрожает З-ву обеспечить ужесточение режима по УДО, дать ход каким-то документам, изъятым в ходе следствия, создать проблемы друзьям З-ва из СРО "Гарантия". З-ов считает, что присвоение клиентских денег и последующий шантаж с целью скрыть это деяние содержат не только признаки уголовного преступления, но и порочат честь и достоинство адвоката, умаляют авторитет адвокатуры и в соответствии с Кодексом профессиональной этики адвоката должны стать предметом рассмотрения Квалификационной комиссией и Советом Адвокатской палаты субъекта Российской Федерации. З-ов просит возбудить дисциплинарное производство, рассмотреть жалобу совместно с жалобой З. и дать соответствующую оценку действиям адвоката А.
...Выслушав объяснения заявителей З-ва и З., представителей заявителя З. - адвоката Б., адвоката А., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалоб З. и З-ва, Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
В жалобах оба заявителя считают, что адвокатом А. нарушены положения Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившиеся в том, что адвокат без законных на то оснований удерживает на своем банковском счете принадлежащие им денежные средства, а когда в связи с удержанием денежных средств З. обратилась с жалобой в Адвокатскую палату г. Москвы, от адвоката А. по электронной почте поступило письмо, содержащее угрозу в адрес З-ва.
С учетом перечисленного заявители просят: (1) привлечь адвоката А. к дисциплинарной ответственности и (2) в качестве меры ответственности прекратить статус адвоката.
Из имеющихся в материалах дисциплинарного производства доказательств усматривается, что 29 марта 2005 г. З. было заключено соглашение с управляющим партнером адвокатского бюро адвокатом А. № 02-05/15 на защиту ее мужа З-ва, привлеченного в качестве обвиняемого по уголовному делу. На момент заключения соглашения З-ов содержался под стражей в СИЗО. Адвокаты З-ва предпринимали меры к изменению меры пресечения с содержания под стражей на другую, не связанную с лишением свободы. Наиболее вероятным было применение денежного залога, для внесения которого З. предполагала использовать как денежные средства, принадлежащие ее семье, так и взятые в долг у третьих лиц. В связи с тем что в указанный период (весна - лето 2005 г.) З. не только находилась в состоянии беременности, но и занималась уходом за малолетними детьми, она воспользовалась предложением адвоката А. принять на себя обязательства по оформлению и внесению залога. В апреле 2005 г. З. в присутствии адвоката К., который вместе с адвокатом А. осуществлял защиту ее мужа, передала 5000000 (пять миллионов) рублей адвокату А., который сначала положил денежные средства на хранение в банковскую ячейку, а затем, когда З-ву изменили меру пресечения на залог, 20 сентября 2005 г. внес денежные средства на свой личный банковский счет, откуда в тот же день дал поручение направить их на счет Судебного департамента. Таким образом, адвокат А., внеся 5000000 (пять миллионов) рублей не принадлежащих ему денежных средств, юридически выступил залогодателем в интересах З-ва. Данные денежные средства имели строго целевое назначение и предназначались для внесения залога, обеспечивающего указанную меру пресечения З-ву, что и было исполнено адвокатом А. в рамках принятых им на себя обязательств по защите З-ва.
Оплата работы адвокатов, осуществлявших защиту З-ва сначала на предварительном следствии, а затем в суде, строилась по принципу поэтапного авансирования проводимой работы; по окончании этапа составлялся отчет, который утверждался доверителем, а при отсутствии возражений производилось дальнейшее авансирование работы. Участники дисциплинарного производства не отрицают, что работа адвокатов производилась по вышеприведенной схеме и З-вы не только утвердили предоставленные им отчеты, но произвели оплату по ним в полном объеме.
22 сентября 2008 г. в отношении З-ва К. судом г. Нижнего Новгорода был постановлен приговор, которым определено, что по вступлении приговора в законную силу залог - денежные средства в сумме 5000000 (пять миллионов рублей), хранящиеся на счете Управления Судебного департамента в Н. области, вернуть по принадлежности залогодателю А. Приговор К. суда г. Нижнего Новгорода вступил в законную силу 16 декабря 2008 г., а 9 февраля 2009 г. УФК по Н. области подает заявку на перевод денежных средств в сумме 5000000 (пять миллионов) рублей на банковский счет адвоката А. В заявке на кассовый расход № 741 от 09.02.2009 назначение платежа указано как "возврат залоговой суммы согл. заяв. б/н от 21.01.2009, приговор б/н от 11.09.2008".
Адвокат А. подтвердил, что в феврале 2009 г. на его личный банковский счет в сбербанке поступила полная сумма залогового платежа (пять миллионов рублей).
Таким образом, Квалификационная комиссия отмечает, что факт передачи в 2005 г. адвокату А. 5000000 (пяти миллионов рублей) для внесения залога за З-ва и факт возврата адвокату А. указанных денежных средств установлены при рассмотрении данного дисциплинарного производства и не оспариваются его участниками.
Заявители З-ов и З. утверждают, что адвокат А., несмотря на их требование вернуть принадлежащие им 5 миллионов рублей, отказался вернуть всю сумму и пытался убедить их, что большую часть указанной суммы они должны оставить ему в качестве вознаграждения за хорошо проведенное дело. После того как З. в марте 2009 г. подала на действия адвоката А. жалобу в Адвокатскую палату г. Москвы, по электронной почте в адрес З-ва поступило письмо от адвоката А., содержащее по оценке заявителя З-ва угрозу ухудшить его положение, если З. не отзовет свою жалобу из Адвокатской палаты г. Москвы.
В мае 2009 г. адвокат А. обозначил в качестве условия возврата денежных средств подачу З. заявления с указанием реквизитов банковского счета, на который должны быть переведены деньги. 22 мая 2009 г. требуемое адвокатом А. заявление З. было передано в АБ, после чего 25 мая 2009 г. адвокат А. перевел со своего личного банковского счета на счет З. 500000 (пятьсот тысяч) рублей в качестве возврата по его утверждению неотработанного гонорара.
Согласно п. 1 ст. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном этим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
В силу подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката (п. 2 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18, п. 1 Кодекса).
Надлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета соглашения, но и выполнение всех формальных процедур, предусмотренных соглашением, Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката.
Адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущие их профессии (п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката).
При осуществлении профессиональной деятельности адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия. Злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката (пп. 2, 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката).
10 февраля 2009 г. денежные средства в сумме 5000000 (пять миллионов) рублей, хранящиеся в качестве залога на счете Управления Судебного департамента в Н. области до вступления в законную силу приговора К. районного суда г. Нижнего Новгорода от 22 сентября 2008 г. в отношении З-ва, были возвращены на лицевой счет залогодателя - адвоката А., из которых 4500000 рублей до настоящего времени адвокатом А. его доверителю З. не возвращены.
Квалификационная комиссия считает, что удержание адвокатом А. денежных средств доверителя без законных на то оснований является действием, направленным к подрыву доверия, злоупотреблением доверием (пп. 2, 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката), нарушением предписания при всех обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие профессии адвоката (п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката), что в целом свидетельствует о нарушении обязанности "честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами" (подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), то есть о нарушении адвокатом А. норм Кодекса профессиональной этики адвоката и о неисполнении адвокатом А. своих профессиональных обязанностей перед доверителем, поскольку именно адвокат как профессиональный участник правоотношений, связанных с оказанием квалифицированной юридической помощи, обязан принять меры к защите законных прав и интересов своего доверителя.
При осуществлении профессиональной деятельности адвокат "уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи" (п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). З-ов, обратившись 27 апреля 2009 г. в Адвокатскую палату с жалобой на действия (бездействие) адвоката А., реализовал свое безусловное право на обращение с жалобой на действия (бездействие) адвоката в уполномоченные органы адвокатского сообщества, гарантированное ему Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката. Направление адвокатом А. по электронной почте З-ву письма ("From: А. То: З-ов. Date: Wed, 22 Apr 2009 12:08:04 + 0400. Subject: Адвокатская палата. Тема 1: жалоба З-ва в адвокатскую палату и угроза обращения в МВД. Тема 2: ход документам, изъятым в ходе следствия в НН. Тема 3: З-ов из ГУВД НН УНП узнает, кто его заказал. Тема 4: проявляется очень большой интерес к "Гарантии". Тема 5: сильно ужесточается режим контроля за УДО со стороны ГУИНА. Тема 6: тема 1 отзывается из палаты, темы 2-5 закрываются. Время для размышления - до 27 апреля 2009 года") Квалификационная комиссия расценивает как проявление неуважения к своему доверителю, а именно как противоречащий п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката способ давления на доверителя с целью добиться от него отказа от принадлежащего ему в силу закона права на подачу жалобы. Квалификационная комиссия напоминает адвокату А., что к адвокатам в силу их особого статуса предъявляются повышенные этические требования, нашедшие свое закрепление в Кодексе профессиональной этики адвоката.
С учетом сделанных Квалификационной комиссией выводов о характере правоотношений, возникших между З., З-вым и адвокатом А. в связи с его участием в защите З-ва по уголовному делу, следует признать ошибочным утверждение адвоката А., содержащееся в его объяснении от 06.07.2009, об отсутствии допустимого повода для возбуждения настоящего дисциплинарного производства.
Квалификационной комиссией установлено, что З. является доверителем адвоката А. как лицо, заключившее соглашение об оказании юридической помощи ее мужу З-ву. З-ов применительно к положениям Кодекса профессиональной этики адвоката также является доверителем адвоката А. как лицо, которому адвокатом оказывается юридическая помощь на основании соглашения, заключенного иным лицом, а согласно подп. 1 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката "жалоба, поданная в адвокатскую палату доверителем адвоката" является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства. Таким образом, отсутствуют правовые основания для вынесения Квалификационной комиссией заключения о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства (подп. 6 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Вознаграждение за представление интересов доверителя определяется соглашением сторон и может учитывать объем и сложность работы, продолжительность времени, необходимого для ее выполнения, опыт и квалификацию адвоката, сроки, степень сложности выполнения работы и иные обстоятельства (ст. 16 Кодекса профессиональной этики адвоката). Квалификационная комиссия оценила документы, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, приняла во внимание объяснения, данные его участниками, и пришла к выводу, что 5000000 (пять миллионов) рублей, переданных З. в апреле 2005 г. адвокату А., являлись целевыми денежными средствами для оформления залога, что подтверждается последующими действиями адвоката А. (закладывание денежных средств в банковскую ячейку, открытие личного банковского счета на адвоката А., перевод в сентябре 2005 г. денежных средств в оплату залога). Указанные денежные средства были переведены на счет адвоката А. как возврат именно залога (в связи с вступлением приговора, предусматривающего возврат денежных средств, в законную силу). Никаких документальных подтверждений факта отнесения 5 миллионов рублей к вознаграждению, которое должно быть выплачено в соответствии с заключенным соглашением между З-ми и адвокатом А., Квалификационной комиссии представлено не было. Более того, и З-ов, и З. категорически заявляли, что эти деньги должны быть адвокатом А. возвращены. Возврат З. адвокатом А. части денежных средств в размере 500000 рублей свидетельствует лишь о том, что адвокат А. определил "судьбу" не принадлежащих ему денежных средств по своему усмотрению, вне полномочий, предоставленных ему его доверителями З-ми.
Меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло не более одного года (абз. 2 п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката).
По соглашениям об оказании юридической помощи, имеющим своим предметом представительство интересов доверителя при рассмотрении его дела в суде, при определении даты начала и окончания течения названного годичного срока Квалификационная комиссия по общему правилу исходит из даты вынесения судом судебного акта (либо даты вступления его в законную силу), поскольку, как правило, ко времени окончания выполнения адвокатом поручения доверителя, входящего в предмет соглашения об оказании юридической помощи, работа адвоката уже оплачена доверителем.
Приговор по делу З-ва был постановлен 22 сентября 2008 г., вступил в законную силу 16 декабря 2008 г., адвокат А. утверждает, что соглашение от 29 марта 2005 г. № 02-05/15 действует и в настоящее время. Кроме того, действия адвоката А. по внесению суммы залога и соответственно его возврату осуществлялись им во исполнение принятых обязательств по соглашению № 02-05/15. Из документов дисциплинарного производства следует, что заявление на возврат залога датировано адвокатом А. 21 января 2009 г. Следовательно, правоотношения между заявителями З-ми и адвокатом А. не закончились, как он утверждает, в январе 2009 г., а продолжаются и в настоящее время. Названное обстоятельство, в свою очередь, позволило З-ым направить в Адвокатскую палату г. Москвы жалобы на адвоката А., а президенту Адвокатской палаты г. Москвы возбудить в отношении адвоката А. дисциплинарное производство, поскольку продолжение на момент принятия решения о возбуждении дисциплинарного производства правоотношений между З-ми и адвокатом А. свидетельствует о том, что срок для применения к адвокату мер дисциплинарной ответственности, установленный абз. 2 п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката, не истек, что позволяет дать оценку действиям (бездействию) адвоката А. по существу в пределах доводов жалобы З. и жалобы З-ва.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение:
- о неисполнении адвокатом А. своих профессиональных обязанностей перед доверителем З., а именно о совершении действий, направленных к подрыву доверия, злоупотреблении доверием (пп. 2, 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката), нарушении предписания при всех обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие профессии адвоката (п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката), а в целом о нарушении адвокатом обязанности "честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами" (подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), что выразилось в удержании без законных оснований принадлежащих доверителю денежных средств в сумме 4500000 рублей, изначально переданных адвокату А. доверителем только в целях оформления залога (как меры пресечения, избранной в отношении обвиняемого З-ва в соответствии со ст. 106 УПК РФ), несмотря на неоднократные требования доверителя З. вернуть данные денежные средства;
- о нарушении адвокатом А. п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в неуважении принадлежащего в силу закона его доверителю З-ву безусловного права обращаться с жалобой на действия (бездействие) адвоката в органы адвокатского сообщества и в оказании давления на доверителя, целью которого являлся отзыв поданной жалобы.
Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес решение о прекращении статуса адвоката А.
3. Адвокат, заключив договор об оказании юридической помощи с доверителем от имени возглавляемой ею коллегии адвокатов, вопреки прямому указанию закона нарушила положения Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
...Б. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия (бездействие) адвокатов Х. и К., указав, что 16 ноября 2007 г. ей стало известно, что в отношении ее сына возбуждено уголовное дело, в связи с чем 19 ноября 2007 г. она обратилась к заместителю председателя президиума коллегии адвокатов П-ку, который по утверждению заявительницы в телефонной беседе дал ей понять, что он решает вопросы в прокуратуре, и предложил приехать в офис коллегии, куда Б. приехала вечером того же дня. В офисе коллегии, расположенном по адресу: г. Москва... Б. встретила женщина, представившаяся адвокатом Х., которая после разговора с заявительницей сообщила, что дело не сложное и сын Б. получит условный срок. При этом, как сообщает Б. в своей жалобе, адвокат Х. постоянно делала упор на то, что П-ик является личным другом прокурора, а она (Х.) хорошо знает следователя, который ведет дело. Таким образом, Б. считает, что адвокат Х. нарушила ст. 9, 10 ч. 2 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку у заявительницы возникли необоснованные надежды и представления о фактическом положении ее сына. В этот же день Б. заключила с адвокатом Х. договор на оказание юридической помощи сыну, но в связи с тем, что заявительница находилась в шоковом состоянии из-за нахождения сына под стражей, она не обратила внимания на тот факт, что договор был составлен от имени председателя президиума коллегии адвокатов "П." К., а подписывала его адвокат Х. Только спустя некоторое время Б. обратила внимание на то, что адвокат Х. не имела права на подписание данного договора. Далее Б. указывает, что подписание договора лицом, не уполномоченным на его подписание, влечет недействительность сделки, в связи с чем, по мнению заявительницы, встает вопрос о законности выписки ордера адвокатом Х. на защиту сына Б. на участие в предварительном следствии и, как следствие, законности выполнения адвокатом Х. следственных действий по делу сына Б.
В соответствии с условиями подписанного договора Б. внесла в кассу коллегии адвокатов "П." 450000 (четыреста пятьдесят тысяч) рублей, из которых:
- 5000 (пять тысяч) рублей были внесены при заключении договора;
- 295000 (двести девяносто пять тысяч) рублей за участие адвоката на стадии предварительного расследования были внесены 21 ноября 2007 г.;
- 150000 (сто пятьдесят тысяч) рублей за участие адвоката при рассмотрении дела в суде первой инстанции были внесены 26 ноября 2007 г.
Б. утверждает, что при внесении денежных средств были пробиты кассовые чеки на портативном кассовом аппарате, находящемся в помещении коллегии.
В период проведения предварительного расследования уголовного дела в отношении сына Б. заявительница неоднократно пыталась получить информацию о ходе расследования, но Х., ссылаясь на занятость, избегала встреч. Б. предпринимала попытки встретиться с председателем президиума коллегии адвокатов "П." К., но она также отказалась от встречи. Тогда Б. с целью добиться встречи с кем-либо из коллегии адвокатов 28 января 2008 г. направила по почте в адрес коллегии адвокатов "П." заявление о расторжении договора об оказании юридической помощи. Заявительница пишет, что до настоящего времени ей не возвращены денежные средства за неоказанные юридические услуги, а именно: в суде первой инстанции адвокаты коллегии адвокатов "П." не участвовали, а денежные средства, уплаченные Б. за участие на данной стадии, незаконно удерживают. Б. считает, что совершение дисциплинарно наказуемого проступка адвокатами коллегии адвокатов "П." было начато 19 ноября 2007 г. и продолжается по настоящее время.
Б. считает, что адвокаты коллегии "П." не только не осуществили защиту сына заявительницы, а наоборот, вели себя как неквалифицированные юристы, ими была создана видимость работы, которая выразилась в затягивании сроков следствия, в подаче совершенно безграмотных и абсурдных жалоб, в создании систематических конфликтов на почве своей безграмотности между следователем и судьями. Заявительница утверждает, что адвокатами ее сыну была навязана заведомо преступная позиция защиты, вводящая следствие в заблуждение и мешающая проведению объективного расследования. Также при изучении материалов уголовного дела Б. выяснила, что адвокаты коллегии адвокатов "П." не собрали ни одного документа, характеризующего ее сына, весь материал был собран самой Б. с участием адвокатов других коллегий. По мнению Б., адвокаты коллегии адвокатов "П." нарушили ст. 1 закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, так как не могут оказывать квалифицированную юридическую помощь. В связи с тем что председатель коллегии адвокатов К. в середине апреля 2009 г. не перезвонила Б., последняя считает, что таким образом К. нарушила ст. 2 ч. 2 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Жалуется Б. и на удержание коллегией адвокатов "П." подлинников документов ее сына (военного билета, характеристик с места службы и с места работы), которые были переданы адвокату Х. в ноябре 2007 г. для приобщения к материалам уголовного дела, но так и не были ею приобщены. Б. утверждает, что в телефонном разговоре адвокат Х. поставила ей условие возврата документов: документы будут возвращены только после того, как заявительница подпишет и пришлет акт выполненных работ. Данное обстоятельство расценивается Б. как грубейшее нарушение ст. 10 ч. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката, а удержание документов свидетельствует о продолжении совершения дисциплинарно наказуемого проступка до настоящего времени. В заключительной части своей жалобы Б. просит:
- проверить законность действий адвоката Х. при составлении, подписании договора на оказание юридической помощи и осуществление защиты ее сына на предварительном следствии, а также удержания принадлежащих Б. документов, включая полномочия адвоката Х. на подписание упомянутого договора;
- истребовать из бухгалтерии коллегии адвокатов "П." бухгалтерскую документацию (в том числе и ежемесячные отчеты адвокатов), подтверждающую проведение Б. вышеуказанных выплат по договору и начисление заработной платы адвокатам коллегии "П." за выполненную работу по данному договору;
- истребовать документы, подтверждающие или опровергающие нахождение К. в командировке в период 13 и 14 апреля 2009 г.
В случае установления нарушений в действиях представителей коллегии адвокатов "П." Б. просит привлечь к дисциплинарной ответственности виновных лиц, а также оказать содействие в возврате незаконно удерживаемых коллегией адвокатов "П." денежных средств.
...Выслушав объяснения заявительницы Б., адвоката Х., адвоката К., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы Б., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Заявительница Б. считает, что 1) договор на оказание юридической помощи заключен с нею с нарушением законодательства, а это означает его недействительность; 2) ей возвращены не все денежные средства; 3) адвокатами создавалась видимость работы, в то время как не было собрано ни одного документа, характеризующего сына Б.
Из имеющихся в материалах дисциплинарного производства доказательств усматривается, что 19 ноября 2007 г. Б. был заключен договор с КА "П." на осуществление защиты ее сына, исполнение договора приняла на себя адвокат Х. С 19 ноября 2007 г. и по 28 января 2008 г. адвокат Х. осуществляла защиту сына Б. на предварительном следствии, в том числе участвовала в следственных действиях, заявляла ходатайства, подавала жалобу. В связи с поданным Б. заявлением от 28 января 2008 г. о расторжении договора адвокат Х. прекратила защиту сына Б., но у Б. остались претензии к адвокату в связи с качеством оказанной юридической помощи, невозвращением документов ее сына и денежных средств, внесенных Б. во исполнение договора.
В связи с претензиями Б., изложенными в ее заявлении от 28 января 2009 г., в КА "П." была проведена проверка и дан письменный ответ о том, что изложенные в заявлении факты не нашли подтверждения. Председатель президиума КА "П." адвокат К. направляла Б. письменное приглашение в офис КА "П." для получения документов и подписания акта приемки выполненных работ. В связи с тем что Б. за документами не пришла, документы ей были высланы по почте заказным письмом, которое не было получено Б., и документы были возвращены отправителю с указанием, что истек срок хранения.
Заявительницей Б., адвокатами Х. и К. представлены идентичные ксерокопии договора на оказание правовой помощи № 41/1-01 от 19 ноября 2007 г. между коллегией адвокатов "П." в лице председателя президиума К. и Б. Согласно п. 2.1 договора коллегия адвокатов принимает на себя обязательства по защите сына Б. на предварительном следствии и в суде первой инстанции, а согласно пп. 4.1.1 и 4.1.2 договора доверитель Б. выплачивает за защиту на предварительном следствии 300000 (триста тысяч) рублей и в суде первой инстанции 150000 (сто пятьдесят тысяч) рублей.
Из письменных объяснений председателя коллегии адвокатов "П." К. № 26/3-01 от 19 мая 2009 г. следует, что все заключаемые с клиентами договоры в КА "П." подписываются председателем КА "П.", а в период ее отсутствия заместителем председателя президиума. Правовым основанием для такой схемы оформления взаимоотношений с доверителями адвокат К. считает ст. 8 Устава коллегии адвокатов "П.". Данные объяснения были ею подтверждены в заседаниях Квалификационной комиссии 8 и 22 июля 2009 г. Аналогичные объяснения в этой части дала и адвокат Х.
В соответствии со ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем. Согласно п. 15 ст. 22 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" соглашения об оказании юридической помощи в коллегии адвокатов заключаются между адвокатом и доверителем и регистрируются в документации коллегии адвокатов.
Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.
Существенными условиями соглашения, в частности, являются:
1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и Адвокатской палате;
2) предмет поручения;
3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь.
Таким образом, законодательно установлено, что договор на оказание юридической помощи не может быть заключен с коллегией адвокатов, что имело место в рассматриваемом случае. Однако исходя из смысла указанной нормы, а также содержания договора, в котором в качестве обязанностей поверенного перечислены действия, которые может совершать только адвокат, но не адвокатское образование, в качестве поверенного необходимо рассматривать адвоката.
Как поясняет заявительница, она договаривалась об осуществлении защиты ее сына с адвокатом Х., ордер на осуществление его защиты был выписан на адвоката Х. Из представленных документов усматривается, что процессуальные документы по уголовному делу сына Б. (ходатайства, жалобы) были составлены и поданы адвокатом Х., что означает, что именно адвоката Х. заявительница Б. воспринимала в качестве исполнителя договора. Это со всей очевидностью свидетельствует, что именно адвокат Х. осуществляла оказание юридической помощи по договору с Б. Анализ содержания договора № 41/1-01 от 19 ноября 2007 г. и деятельности адвоката Х., реально имевшей место в результате заключения договора на оказание юридической помощи, по своему содержанию позволяет сделать вывод, что именно адвокат Х. осуществляла адвокатскую деятельность в рамках указанного договора.
Как со всей очевидностью вытекает из объяснений адвоката К. и других материалов дисциплинарного производства, заключая договор № 41/1-01 и подписывая его в качестве председателя президиума КА "П.", адвокат К. вовсе не имела в виду оказание квалифицированной юридической помощи доверителю ею лично или КА "П.", предполагалось, что защиту будет осуществлять именно адвокат Х. и именно адвокат Х. защищала сына Б. на предварительном следствии.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). В силу ст. 1, 2 и подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката на адвокате как лице, оказывающем на профессиональной основе квалифицированную юридическую помощь, лежит обязанность осуществлять адвокатскую деятельность в строгом соответствии с предписаниями законодательства Российской Федерации, в том числе Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований. Однако таких доказательств заявительницей Б. не представлено, то есть данные адвокатом Х. объяснения следует считать неопровергнутыми. Кроме того, объем исполненной адвокатом Х. юридической помощи по договору является достаточным и не может быть подвергнут критическому осмыслению с точки зрения, что адвокат не добился, по мнению доверителя, положительных результатов и поэтому виноват.
По мнению Квалификационной комиссии, надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем предполагает не только оказание квалифицированной юридической помощи, но и оформление договорных правоотношений в строгом соответствии с законом. За неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Федерального закона). Квалификационная комиссия отмечает, что договор на оказание юридической помощи с Б. вопреки прямому указанию закона был заключен не с субъектом оказания юридической помощи - адвокатом Х., а с адвокатским образованием - коллегией адвокатов "П.".
Квалификационная комиссия считает, что адвокат Х., не заключив с доверителем Б. соглашение от своего имени на осуществление защиты сына Б., нарушила требования ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Согласно п. 2 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат вправе совмещать адвокатскую деятельность с работой в качестве руководителя адвокатского образования и с работой на выборных должностях в Адвокатской палате субъекта Российской Федерации или Федеральной палате адвокатов. Исполнение адвокатом полномочий руководителя адвокатского образования (подразделения) является его профессиональной обязанностью, что означает распространение на адвоката, исполняющего обязанности руководителя адвокатского образования, требований законодательства об адвокатуре в полном объеме, включая положения п. 15 ст. 22 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", предусматривающего заключение соглашения об оказании юридической помощи в коллегии адвокатов между адвокатом и доверителем, которое регистрируется в документации коллегии.
Адвокат К., заключая договор об оказании юридической помощи с Б. от имени возглавляемой ею КА "П.", вопреки прямому указанию закона нарушила положения Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Как руководитель адвокатского образования адвокат К., обязанная обеспечивать заключение соглашений об оказании юридической помощи между адвокатом и доверителем в соответствии с Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", не исполнила возложенную на нее обязанность.
В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
Заявительница Б. в своей жалобе просит оказать содействие в возврате незаконно удерживаемых КА "П." принадлежащих Б. денежных средств. Квалификационная комиссия констатирует, что адвокатам Х. и К. было предложено урегулировать в этой части претензии с заявительницей, в связи с чем рассмотрение дисциплинарного производства откладывалось. Адвокаты К. и Х., проведя переговоры с Б., возвратили ей 150000 (сто пятьдесят тысяч) рублей в счет не отработанного адвокатом Х. гонорара за ведение дела в суде первой инстанции, что подтверждается приобщенными к материалам дисциплинарного производства документами (расписки Б.). В остальной части претензий Б. на возврат всей суммы, внесенной в кассу АК "П.", адвокат Х. категорически возражает, объясняя свою позицию тем, что добросовестно осуществляла защиту сына Б. на предварительном следствии и 300000 (триста тысяч) рублей в соответствии с п. 4.1.1 договора являются вознаграждением за ее работу. Фактически же в этой части между адвокатом Х. и Б. возник имущественный спор, рассмотрение которого не относится к компетенции дисциплинарных органов Адвокатской палаты г. Москвы.
С учетом сделанных Квалификационной комиссией выводов о характере правоотношений, возникших между Б. и адвокатами Х. и К., следует признать ошибочным утверждение адвокатов Х. и К. об истечении срока для привлечения к дисциплинарной ответственности. Меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло не более одного года (абз. 2 п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката). Из документов дисциплинарного производства и объяснений его участников следует, что денежные средства в сумме 150000 (сто пятьдесят тысяч) рублей за защиту сына Б. в суде первой инстанции, внесенные Б. в КА "П." 26.11.2007, что подтверждается договором № 41/1-01 от 19 ноября 2007 г. и приходным кассовым ордером от 26.11.2007, были возвращены Б. в два этапа 8 и 22 июля 2009 г. Следовательно, правоотношения между заявительницей и адвокатами Х. и К. не закончились, как они утверждают, в январе 2008 г., а продолжались до июля 2009 г. Названное обстоятельство, в свою очередь, позволило Б. направить в Адвокатскую палату г. Москвы жалобу, а президенту Адвокатской палаты г. Москвы возбудить в отношении адвоката Х. и адвоката К. дисциплинарное производство.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение:
- о неисполнении адвокатом Х. своих профессиональных обязанностей перед доверителем Б., а именно о нарушении адвокатом подп. 1 п. 1 ст. 7, п. 15 ст. 22, п. 2 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", что выразилось в том, что адвокат Х. не заключила соглашения на оказание юридической помощи сыну Б. от своего имени, а осуществляла защиту на основании договора, заключенного Б. с коллегией адвокатов "П.";
- о нарушении адвокатом К. абз. 2 п. 2 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката во взаимосвязи с п. 2 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", что выразилось в том, что она заключила договор с Б. от имени адвокатского образования (коллегии адвокатов "П."), руководителем которого является.
Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес адвокатам Х. и К. замечания.


   ------------------------------------------------------------------

--------------------

Автор сайта - Сергей Комаров, scomm@mail.ru