|  |
"ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ СОВЕТА АП Г. МОСКВЫ"
(по состоянию на 15.05.2006)
Официальная публикация в СМИ:
"Вестник адвокатской палаты г. Москвы", № 4-5, 2006
СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ
ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ
(по состоянию на 15.05.2006)
1. Уголовно-процессуальное законодательство не возлагает на обвиняемого и защитника процессуальную обязанность подписывать протоколы следственных (процессуальных) действий, а отказ участника следственного действия (обвиняемого, защитника) подписать протокол этого действия не влечет сам по себе признания производства следственного (процессуального) действия незаконным.
...В Адвокатскую палату г. Москвы из Главного управления Федеральной регистрационной службы по Москве в соответствии с подп. 9 п. 3 ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" поступило представление, в котором поставлен вопрос о рассмотрении письма заместителя начальника управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ М. на ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей адвокатами К. и С.
Выслушав объяснения адвокатов К. и С., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы представления Главного управления Федеральной регистрационной службы по Москве, основанного на письме заместителя начальника управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ М., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона).
Защитник - лицо, осуществляющее в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. В качестве защитников допускаются адвокаты (ч. 1 и 2 ст. 49 УПК РФ).
С момента допуска к участию в уголовном деле защитник, в частности, вправе: присутствовать при предъявлении обвинения, участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, производимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника в порядке, установленном УПК РФ; знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого, иными документами, которые предъявлялись либо должны были предъявляться подозреваемому, обвиняемому; знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств; заявлять ходатайства и отводы; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда и участвовать в их рассмотрении судом; использовать иные не запрещенные УПК РФ средства и способы защиты (пп. 4-8, 10, 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ).
Как следует из исследованных Комиссией доказательств, адвокаты К. и С. в ходе осуществления на стадии предварительного расследования защиты обвиняемого С. участвовали в проведении процессуальных действий с его участием, реализуя предусмотренные уголовно-процессуальным законом полномочия защитников.
Нарушение адвокатами требований уголовно-процессуального законодательства, а именно ст. 166 и 167 УПК РФ, и адвокатской этики заявитель усматривает в том, что 15 июня 2005 г. адвокат К. отказался подписывать протокол уведомления об окончании следственных действий, а адвокат С. 7 сентября 2005 г. после ознакомления совместно с обвиняемым С. с тремя предъявленными им томами уголовного дела отказался удостоверить своей подписью в графике ознакомления факт отказа обвиняемого С. от подписи в графике ознакомления и, в свою очередь, вообще отказался от подписи в указанном графике, также он отказался 12 сентября 2005 г. удостоверить своей подписью заявления, собственноручно сделанные в этот день его подзащитным в графике ознакомления.
Кроме того, по мнению заявителя, адвокат К. нарушил требования уголовно-процессуального законодательства и адвокатской этики, заявив 21 июля 2005 г. при рассмотрении в районном суде г. Москвы ходатайства о продлении срока содержания под стражей обвиняемого С., что обвиняемый и его защитники вообще не были уведомлены об окончании следственных действий, и не явившись 12 сентября 2005 г. к 10 часам в следственный изолятор для совместного с обвиняемым С. ознакомления с материалами уголовного дела, не представив каких-либо документов, объясняющих причины его неявки, а адвокат С., - опоздав 12 сентября 2005 г. в следственный изолятор для совместного с обвиняемым С. ознакомления с материалами уголовного дела, прибыв в 15.00, хотя был уведомлен о необходимости явки к 10.00.
Квалификационная комиссия не может согласиться с доводами заявителя по следующим основаниям.
В соответствии с ч. 7 ст. 166 УПК РФ протокол следственного действия подписывается следователем и лицами, участвовавшими в следственном действии. Однако ни на защитника, ни на обвиняемого уголовно-процессуальный закон не возлагает обязанность подписывать протокол следственного действия.
В УПК РФ законодатель предусмотрел как возможность возникновения такой процессуальной ситуации (коллизии), так и четкий путь ее разрешения:
"Статья 167. Удостоверение факта отказа от подписания или невозможности подписания протокола следственного действия
1. В случае отказа подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или иного лица, участвующего в следственном действии, подписать протокол следственного действия следователь вносит в него соответствующую запись, которая удостоверяется подписью следователя, а также подписями защитника, законного представителя, представителя или понятых, если они участвуют в следственном действии.
2. Лицу, отказавшемуся подписать протокол, должна быть предоставлена возможность дать объяснение причин отказа, которое заносится в данный протокол..."
Таким образом, уголовно-процессуальное законодательство не возлагает на обвиняемого и защитника процессуальную обязанность подписывать протоколы следственных (процессуальных) действий, а отказ участника следственного действия (обвиняемого, защитника) подписать протокол этого действия не влечет сам по себе признания производства следственного (процессуального) действия незаконным.
Протокол судебного заседания районного суда г. Москвы от 21 июля 2005 г. заявителем не представлен, а адвокатом К. представлена ксерокопия направленного ему следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Г. 5 сентября 2005 г. уведомления об окончании следственных действий по уголовному делу № 18/325533-04, датированного 31 августа 2005 г. Иных уведомлений, в том числе датированных 15 июня 2005 г., участники дисциплинарного производства Квалификационной комиссии не представили. Само по себе заявление адвокатом К. 21 июля 2005 г. в судебном заседании, что обвиняемый С. и его защитники "вообще не были уведомлены об окончании следственных действий", отражает понимание стороной защиты сложившейся по уголовному делу процессуальной ситуации. Обоснованность данного заявления, наряду с иными представленными сторонами в обоснование своих правовых позиций доказательствами, должна была быть оценена районным судом г. Москвы при вынесении постановления, которое могло быть обжаловано заинтересованными лицами в установленном процессуальным законом порядке. Квалификационная комиссия напоминает, что в соответствии с ч. 1 п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" "адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии)".
Утверждения заявителя о том, что адвокаты К. и С. 9 сентября 2005 г. были уведомлены телефонограммами об удовлетворении следствием ходатайства обвиняемого С. о дальнейшем ознакомлении с материалами дела только совместно с одним из своих защитников и были приглашены в следственный изолятор на 12 сентября 2005 г. к 10 часам для совместного с обвиняемым ознакомления с материалами дела, а также о том, что всем защитникам С. были направлены об этом уведомления по почте, не подтверждаются представленными Комиссии доказательствами. Наоборот, в письме от 30 сентября 2005 г. на имя руководителя ГУ Росрегистрации по Москве Б. адвокат К. указал, что доводы о направлении телефонограммы опровергаются данными из книги учета телефонограмм адвокатского бюро "К. и партнеры", а также представил ксерокопию полученного им 6 сентября 2005 г. уведомления от 31 августа 2005 г. об окончании следственных действий по уголовному делу № 18/325533-04, направленного ему следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ С.В.Г. 5 сентября 2005 г., в котором отсутствует указание на какие-либо конкретные запланированные следствием даты ознакомления обвиняемого и его защитников с материалами уголовного дела, указано лишь, что такое ознакомление будет осуществляться после выполнения требований ст. 216 УПК РФ, то есть после ознакомления потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей с материалами уголовного дела.
Разбирательство в квалификационной комиссии Адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства (п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката): доказательств, опровергающих объяснения адвокатов К. и С., и иных представленных ими по доводам заявителя доказательств Квалификационной комиссии заявителем не представлено.
Поскольку адвокат несет ответственность лишь за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем, за нарушение норм (требований) законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, а также за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений органов Адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции (п. 2 ст. 7, подп. 1-3 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"; п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката), а заявителем не представлено доказательств ненадлежащего поведения адвокатов К. и С. при исполнении профессиональных обязанностей, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвокатов К. и С. вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвокатов нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката (по обстоятельствам, изложенным в представлении Главного управления Федеральной регистрационной службы по Москве от 3 октября 2005 г., основанном на письме заместителя начальника управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ М. от 14 сентября 2005 г.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
2. В соответствии с Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката адвокат, не имея возможности в силу объективных причин закончить исполнение поручения на защиту своего доверителя (в суде первой инстанции), обязан принять разумные и достаточные меры к тому, чтобы в ясной и недвусмысленной форме довести до сведения доверителя обстоятельства, в силу которых он не имеет возможности продолжить и закончить выполнение принятой им на себя обязанности по защите, а также предпринять меры к расторжению соглашения, в том числе в целях возврата доверителю неотработанной части гонорара.
...Гражданин Д. обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с заявлением (жалобой), указав, что 29 июля 2005 г. он заключил договор (поручение (соглашение) № 1) с адвокатом А. на защиту на предварительном следствии и в суде своего сына Д-ва; оплата по договору была произведена полностью - 8 тыс. руб. по квитанции № 301 от 29.07.2005, 2 тыс. долларов США по квитанции № 302 от 02.08.2005. Заявитель указывает, что в период предварительного следствия адвокат А. приходил в УВД и в следственный изолятор, явился на первое заседание суда 12 октября 2005 г., которое продолжалось не более 40 мин.; после этого адвокат позвонил доверителю, предупредил его, что уезжает, но свои обязанности выполнит. После этого, как указано в жалобе, адвокат А. отключил свой мобильный телефон, а это была единственная возможность связи с ним, не прибыл на заседание суда 26 октября 2005 г., не известил при этом ни суд, ни доверителя, телефон по-прежнему был отключен; поскольку следующее судебное заседание было назначено на 18 ноября 2005 г., доверитель, обеспокоенный сложившимся положением, обратился к заместителю председателя президиума МКА "Т. и партнеры" Т., который пояснил, что "адвокатское бюро не несет никакой ответственности за действия адвоката А.", сказав при этом, что "сумма, уплаченная по договору с А., слишком ничтожна", после чего предложил заключить новый договор с другим адвокатом того же бюро для ведения дела в суде.
Заявитель считает, что адвокат А. нарушил Кодекс адвокатов, нанес вред своему клиенту, своей неявкой в суд рассердил судью, который вынужден был перенести заседание, а также не выполнил свои обязательства по договору, в связи с чем Д. просит принять меры дисциплинарного характера к адвокату А. согласно правилам поведения адвокатов и исполнения взятых на себя обязательств.
21 ноября 2005 г. Д. повторно обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с заявлением (жалобой) в отношении адвоката А., в котором дополнительно указал, что адвокат А. не явился на заседания суда ни 26 октября, ни 18 ноября 2005 г., не известив при этом ни суд, ни доверителя; уточнил, что в связи с тем, что он (Д.) и его жена являются пенсионерами, то он просит принять меры дисциплинарного и материального характера к А. и возвратить уплаченный гонорар.
Выслушав объяснения заявителя Д., адвоката А., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалоб Д., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1, п. 2 ст. 7 названного Закона; ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Адвокатом А. 29 июля 2005 г. было заключено соглашение с Д. на защиту сына доверителя Д-ева, в том числе в районном суде г. Москвы, 12 октября 2005 г. адвокат принимал участием в судебном заседании, а затем ввиду обострения хронического заболевания был вынужден уехать для прохождения амбулаторного лечения, продолжавшегося с 24 октября по 28 декабря 2005 г., в г. Ульяновск, ввиду чего адвокат не смог продолжить принятую им на себя защиту подсудимого Д-ва, в том числе явиться в судебные заседания 26 октября и 18 ноября 2005 г. (18 ноября 2005 г. суд постановил обвинительный приговор - примечание Комиссии).
Квалификационная комиссия признает причину, ввиду которой адвокат А. не смог с 24 октября 2005 г. продолжать осуществление защиты подсудимого Д-ва в районном суде г. Москвы, уважительной, объективно исключавшей возможность продолжения им работы по делу, а потому не считает возможным расценивать описанные в жалобе доверителя действия адвоката А. как отказ от принятой на себя защиты обвиняемого Д-ева (ч. 7 ст. 49 УПК РФ, подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Вместе с тем содержание возложенной на адвоката обязанности честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами не исчерпывается запретом адвокату - защитнику обвиняемого отказываться от принятой на себя защиты.
Квалификационная комиссия отмечает, что в силу ст. 1, 2, 7 п. 1 пп. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ст. 8 п. 1 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат А. как лицо, оказывающее на профессиональной основе квалифицированную юридическую помощь, не имея возможности в силу объективных причин закончить выполнение поручения на защиту Д-ева в суде первой инстанции, обязан был принять разумные и достаточные меры к тому, чтобы в ясной и недвусмысленной форме довести до сведения доверителя обстоятельства, в силу которых он не имеет возможности продолжить и закончить выполнение принятой им на себя обязанности по защите подсудимого Д-ева, а также предпринять меры к расторжению соглашения № 001 от 29 июля 2005 г. с доверителем Д., в том числе в целях возврата доверителю неотработанной части гонорара.
Однако адвокат А., как усматривается из исследованных Комиссией доказательств, таких разумных и достаточных мер не предпринял - не разъяснил доверителю причину, по которой он вынужден уехать из г. Москвы в другой субъект Федерации, сказав лишь, что "уезжает, но свои обязанности выполнит", после этого вплоть до дня рассмотрения Квалификационной комиссией дисциплинарного производства 10 марта 2006 г. на связь с доверителем не выходил, в определенные периоды времени даже отключал свой мобильный телефон, хотя это была единственная возможность связи доверителя с ним; получив предоплату за выполнение поручения на защиту Д-ева в размере 100% гонорара и не закончив выполнение поручения, не урегулировал и не предложил доверителю урегулировать вопрос об определении неотработанной части гонорара и о ее возврате через кассу адвокатского образования, причем не сделал это не только в период нахождения на амбулаторном лечении в г. Ульяновске с 24 октября по 28 декабря 2005 г., но и впоследствии - вплоть до дня рассмотрения дисциплинарного производства на заседании Квалификационной комиссии 10 марта 2006 г.
Квалификационная комиссия не может согласиться с утверждением адвоката А. о том, что он якобы полностью исполнил свои обязанности перед доверителем Д. и назначенным доверителем лицом Д-вым, закончил исполнение поручения на защиту Д-ева, поскольку в силу ч. 1 п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат, принявший поручение на защиту подсудимого в суде первой инстанции, обязан выполнять обязанности защитника, включая при необходимости подготовку и подачу кассационной жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного, а адвокат А. прервал ввиду болезни осуществление защиты Д-ева до окончания судебного следствия.
Поскольку адвокат А. не закончил осуществление защиты Д-ева в суде первой инстанции, то есть не совершил действия, которые он обязался совершить по поручению (соглашению) № 001 от 29 июля 2005 г., то, следовательно, адвокат А. не имел права в этой части получать (не возвращать доверителю) вознаграждение, право на выплату которого в полном размере адвокат приобретает только за оказанную в полном объеме юридическую помощь, если иное не предусмотрено соглашением с доверителем (в рассматриваемом соглашении подобные оговорки отсутствуют).
Квалификационная комиссия считает необходимым обратить внимание адвоката А. и на крайне небрежное оформление им самого соглашения с доверителем.
Согласно п. 4 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" существенными условиями соглашения об оказании юридической помощи являются: 1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и Адвокатской палате; 2) предмет поручения; 3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь; 4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения; 5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения.
Рассматриваемое же соглашение этим требованиям в полной мере не отвечает. Оно выполнено на бланке, в верхнем левом углу которого типографским способом указано "Коллегия адвокатов № 2", в верхнем правом углу - "Адвокат А.", в то же время в п. 3 соглашения типографским способом указано: "3. Предмет обращения: ДОВЕРИТЕЛЬ поручает, а адвокат обязуюсь Адвокатского бюро "Т. и партнеры", именуемый в дальнейшем "АДВОКАТ"... принимает на себя обязательство...", между тем на момент заключения соглашения адвокат А. осуществлял адвокатскую деятельность в Московской коллегии адвокатов "Т. и партнеры", а не в коллегии адвокатов № 2 и не в адвокатском бюро. Какие-либо данные об адвокатском образовании (местонахождение, телефоны и др.) в бланке соглашения отсутствуют, лишь в верхнем правом углу рядом с напечатанным типографским способом словом "Адвокат:" вписаны слова "А" и номер мобильного телефона. В тексте соглашения в п. 5 после напечатанной типографским способом фразы "5. Плата за ведение (исполнение) настоящего поручения, включая затраты БЮРО организационно-технического характера, назначена в размере:" вместо суммы оплаты вписан знак прочерка ("_____"). В то же время в нижней части листа, на котором исполнено соглашение, имеется отметка о внесении аванса в сумме 8000 руб. по квитанции № 301 от 29.07.2005, однако отсутствует указание на внесение суммы, эквивалентной 2000 долларов США по квитанции № 302 от 02.08.2005. Неконкретно сформулирован в соглашении и предмет поручения, указано: "Характер поручения: защита на предварительном следствии и в суде Д-ева", при этом непонятно, в каком следственном подразделении, в каком именно суде и в судах каких инстанций адвокат А. будет осуществлять защиту Д-ева.
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов, установленных конференцией соответствующей Адвокатской палаты (ст. 18 п. 1 Кодекса).
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы выносит заключение о ненадлежащем исполнении адвокатом А. своих обязанностей перед доверителем по соглашению об оказании юридической помощи "Поручение (Соглашение) № 001 от 29 июля 2005 г.", что выразилось в неуведомлении адвокатом доверителя о невозможности продолжения и завершения исполнения поручения на защиту подсудимого Д-ева в суде первой инстанции (районном суде г. Москвы) и непринятии мер к расторжению соглашения об оказании юридической помощи ввиду невозможности продолжения и завершения исполнения адвокатом поручения по причине обострения у него хронического заболевания.
Совет согласился с заключением и вынес адвокату А. дисциплинарное взыскание в форме выговора.
3. Адвокат не вправе принимать поручение на ведение гражданского дела, которое с точки зрения его фактических обстоятельств и действующего законодательства является абсолютно бесперспективным для доверителя.
Распоряжением Президента Адвокатской палаты г. Москвы было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката К. Основанием для возбуждения дисциплинарного производства явилась жалоба П. Заявительница утверждает, что она заключила с адвокатом соглашение на ведение гражданского дела в суде г. Москвы. За оказание юридической помощи была уплачена сумма в рублях, эквивалентная 2400 долларов США. В связи с тем, что заявительница "была не очень довольна" адвокатом, она хотела расторгнуть с ним соглашение. Однако адвокат К. "очень долго ее уговаривал", в связи с чем П. согласилась на продолжение сотрудничества.
Решением суда в иске заявительнице было отказано полностью. Г-жа П. связывает это с качеством оказанной ей юридической помощи и полагает, что "адвокат недобросовестно подошел к своим обязанностям". По указанной причине она считает, что часть гонорара в сумме, эквивалентной 1700 долларов США, адвокат должен ей вернуть. Аналогичные пояснения П. дала в заседаниях Квалификационной комиссии.
В своих письменных объяснениях адвокат К. пояснил, что он действительно заключал соглашение с заявительницей. Вынесение решения об отказе в удовлетворении иска его доверительницы адвокат объясняет тем, что П. не выполнила полностью его рекомендаций, сущность которых заключалась в необходимости обращения в органы внутренних дел и прокуратуру. П. в правоохранительные органы обратилась, но "впоследствии не пожелала "наказывать" своего близкого родственника возбуждением против него уголовного дела". В результате в возбуждении уголовного дела было отказано.
Как далее пояснил г-н К., после этого П. при содействии двух других адвокатов обратилась в суд. Однако суд оставил ее исковое заявление без движения.
Позже с П. было заключено соглашение на представительство ее интересов в суде 1 инстанции и выписан ордер. Гонорар за ведение дела внесен в кассу коллегии адвокатов.
Суть дела в изложении адвоката К. заключается в следующем. П. хотела приобрести комнату в квартире, расположенной по соседству с ее квартирой. Для этого она обратилась в риэлторскую фирму, прекратившую впоследствии свое существование. Комнату П. хотела приобрести для проживания родственников, ответчиков по делу, с тем, чтобы они за ней ухаживали.
Однако в договоре купли-продажи покупателем комнаты была указана не заявительница, понесшая расходы по оплате услуг агентства и оплате стоимости вышеуказанной комнаты, а один из ее родственников. Получив документы на вышеуказанную комнату, ее родственники отказались ухаживать за заявительницей.
Адвокат вел дело добросовестно. В частности, он "заявлял ходатайства о допросах свидетелей, выезжал на поиск свидетелей". В период рассмотрения дела "никаких претензий" П. к нему не предъявляла. Устные же жалобы последовали после того, как решение было вынесено не в ее пользу.
К своим объяснениям адвокат К. приложил копии ряда материалов дела, в т.ч. копии двух исковых заявлений, а также копию резолютивной части и неполную копию решения суда.
В заседании Квалификационной комиссии 31 марта 2006 г. адвокат К. заявил, что он урегулирует денежные отношения со своей доверительницей, в связи с чем дело было отложено слушанием на 7 апреля 2006 г. В заседании же Квалификационной комиссии 7 апреля 2006 г. адвокат К. сообщил, что свои профессиональные обязанности перед П. он выполнял надлежащим образом, в связи с чем не видит оснований для частичного возврата внесенного ею гонорара.
Выслушав П. и адвоката К., а также тщательно исследовав и проанализировав представленные ими материалы в свете законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Квалификационная комиссия пришла к следующему заключению.
В соответствии с п. 1 ст. 1 Закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. На основании подп. 1, 3 и 4 п. 1 ст. 7 названного Закона адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; постоянно совершенствовать свои знания и повышать свою квалификацию; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.
На основании п. 2 ст. 7 того же Закона за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную настоящим Федеральным законом.
В соответствии с подп. 4 п. 1 ст. 7 и подп. 2 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. На основании пп. 1 и 2 ст. 8 названного Кодекса при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией РФ, законом и упомянутым Кодексом; уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей.
А в соответствии с п. 1 ст. 7 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат принимает поручение на ведение дела, если оно содержит в себе юридические сомнения, не исключающие возможности разумно и добросовестно его поддерживать и отстаивать.
Исходя из смысла указанной нормы адвокат не должен принимать поручение на ведение гражданского дела, если в соответствии с избранной адвокатом правовой конструкцией оно абсолютно безнадежно и не может привести к каким- либо иным последствиям, кроме безосновательного вселения в доверителя надежд на благополучный исход дела, а также напрасной траты доверителем времени и сил и неоправданного несения доверителем расходов, в том числе расходов по оплате услуг адвоката.
Применительно к обстоятельствам настоящего дисциплинарного производства сформулированные положения тем более верны, поскольку адвокат имел дело с представителем социально незащищенных слоев населения. В соответствии с документами, которыми располагал адвокат, заявительница П. являлась участницей Великой Отечественной войны, инвалидом II группы, человеком одиноким, страдающим множеством тяжелых и мучительных недугов, не имеющим достаточных средств на жизнь, оплату лекарств и посторонний уход, в которых она нуждалась.
Все свои сбережения П. передала племяннице А. и ее сыну А-ву - ответчикам по делу. При этом имелось в виду, что на сбережения заявительницы и на ее имя будет приобретена комната в Москве, и в нее из Пензы переедут Г.Н. и Д.В. А-вы, которые станут ухаживать за больной и престарелой родственницей. 26 сентября 2002 г. у продавца Б. на имя А. была куплена комната. Вскоре после этого последний ухаживать за П. отказался, в связи с чем возник конфликт и последовало обращение П. в милицию и прокуратуру, а затем и в суд. Что же касается А., то она в ходе рассмотрения дела скончалась.
В составленном от имени заявительницы исковом заявлении от 18 июля 2005 г. адвокат К. со ссылкой на ст. 178 ГК РФ просил признать частично недействительным договор купли-продажи комнаты от 26 сентября 2002 г. как заключенный под влиянием заблуждения, признать за П. право собственности на эту комнату, а также взыскать компенсацию морального вреда в размере 100000 руб.
При этом адвокат не учел или не в полной мере учел ряд положений гражданского законодательства. В частности, в соответствии с п. 1 ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения. При принятии поручения на ведение дела и составлении искового заявления адвоката не смутило то обстоятельство, что его доверительница стороной оспариваемой сделки не являлась. Между тем в дальнейшем это явилось одним из оснований к отказу в иске.
При ведении дела не в полной мере адвокатом были учтены и положения п. 2 ст. 181 ГК, в соответствии с которыми срок исковой давности по искам о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Правда, в исковом заявлении был поставлен вопрос о восстановлении пропущенного срока исковой давности, однако ни фактическими обстоятельствами дела, ни ссылкой на закон эта просьба подкреплена не была. Отклоняя иск П., суд сослался также и на пропуск срока исковой давности.
Не учел адвокат и положений ст. 151 ГК, в соответствии с которыми моральный вред может быть компенсирован лишь в том случае, если он причинен действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, прямо предусмотренных законом. Адвокат же К. просил компенсировать моральный вред, связанный с нарушением имущественных прав его доверительницы.
В силу выше перечисленных обстоятельств в иске заявительнице было отказано полностью. Следует подчеркнуть, что такой результат с абсолютной точностью опытный представитель, в качестве какового Комиссия должна рассматривать адвоката К., должен был спрогнозировать до заключения соглашения с заявительницей и вступления его в процесс.
Между тем адвокат не только заключил соглашение на ведение абсолютно безнадежного, с точки зрения его фактических обстоятельств и действующего законодательства, дела, но, по словам заявительницы, впоследствии уклонился от расторжения соглашения с П., когда она поставила об этом вопрос. При этом, по словам последней, одним из аргументов, заставивших П. не настаивать на расторжении соглашения, послужило заявление адвоката о том, что внесенные ею деньги включают также оплату труда адвоката в кассационной и надзорных инстанциях.
У Квалификационной комиссии нет оснований не верить утверждениям адвоката К. о том, что он "заявлял ходатайства о допросах свидетелей, выезжал на поиск свидетелей". Однако в силу указаний ст. 164-165 ГК и ст. 60 ГПК о форме сделок с недвижимостью так, как они понимаются существующей судебной практикой, показания свидетелей по таким делам являются недопустимым доказательством. Поэтому никакой необходимости в заявлении подобных ходатайств, а тем более в "выездах на поиск свидетелей" не было.
Квалификационная комиссия не может согласиться и с объяснениями адвоката К. в том отношении, что "проигрыш" дела связан с тем, что П. не выполнила его рекомендаций и "не пожелала "наказывать" своего близкого родственника возбуждением против него уголовного дела". Квалифицированному адвокату, коим Комиссия должна считать г-на К., должно быть известно, что гражданско-правовые отношения между родственниками в современной судебно-следственной практике не квалифицируются в качестве уголовно наказуемого мошенничества (ст. 159 УК РФ).
Таким образом, оценивая обстоятельства дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия не может рассматривать ведение адвокатом К. гражданского дела в интересах П. в качестве квалифицированной юридической помощи, оказываемой адвокатом на профессиональной основе физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию (п. 1 ст. 1 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре). Подобная деятельность адвоката не может быть признана честным, разумным и добросовестным отстаиванием прав и законных интересов доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.
Исходя из смысла п. 1 ст. 7 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат К. не должен был принимать поручения на ведение гражданского дела, поскольку с юридической точки зрения избранная адвокатом правовая конструкция являлась абсолютно бесперспективной и не могла привести ни к каким последствиям, кроме безосновательного вселения в доверителя надежд на благополучный исход дела, а также напрасной траты доверителем времени и сил и неоправданного несения доверителем расходов, в т.ч. расходов по оплате услуг адвоката.
Подобное поведение адвоката К. никоим образом не может быть квалифицировано в качестве уважения прав, чести и достоинства лица, обратившегося к адвокату за оказанием юридической помощи.
В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
Квалификационная комиссия по результатам рассмотрения жалобы дает заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката К. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката, о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей.
Что же касается претензий заявителя П. относительно возврата уплаченных им адвокату К. денег, то данный вопрос находится вне рамок компетенции Квалификационной комиссии.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 1 ст. 7, подп. 2 п. 2 ст. 17, п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ст. 8, п. 1 ст. 18 и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов, по результатам рассмотрения жалобы вынесла заключение о наличии в действиях адвоката К. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес адвокату К. дисциплинарное взыскание в форме замечания.
4. В Совет Адвокатской палаты Москвы обратилась гражданка К. с жалобой, в которой она утверждала, что адвокат З., получив от нее в качестве гонорара 10000 рублей на защиту ее сына в суде первой инстанции и заверив ее "в достижении положительного результата", квалифицированной юридической помощи ее сыну не оказал, а когда ее сын, вопреки обещаниям адвоката, был осужден, кассационной жалобы в Московский городской суд не подал. Как утверждается в жалобе, на предварительном следствии защиту ее сына осуществлял по назначению другой адвокат. Когда она ожидала в суде перед началом судебного заседания адвоката, защищавшего ее сына по назначению, к ней подошел З., у которого уже был выписан ордер на защиту ее сына. Воспользовавшись ее растерянностью и вызванными тревогами за судьбу сына, возбужденным состоянием, З. уговорил ее, пройдя в находившуюся неподалеку его автомашину, подписать соглашение с ним и уплатить ему там же 10000 рублей, заверив при этом "в получении положительного результата в пользу сына". В судебном заседании, как она считает, надлежащей защиты ее сына не осуществлял, после осуждения сына кассационной жалобы писать не стал.
В заседании Квалификационной комиссии К. подтвердила изложенное в жалобе. Адвокат З. в заседание коллегии не явился. По сообщению председателя президиума Московской городской коллегии адвокатов "Столичные силы", адвокат З. изменил место жительства, нового адреса в коллегию не сообщил, "в деятельности Комиссии не участвует, членские взносы не платит с июля 2005 года". Квалификационная комиссия на основании положений п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которой неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства, считает возможным рассмотреть жалобу К. по существу в отсутствие неявившегося адвоката З.
Заслушав пояснения К., ознакомившись с представленной заявительницей копией соглашения между нею и З., Квалификационная комиссия приходит к выводу о нарушении адвокатом З. норм Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики адвоката. Адвокат З. не выполнил требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката об обязанности адвоката честно, разумно и добросовестно отстаивать права и интересы доверителя, в частности, не подготовил и не подал кассационную жалобу на приговор по делу сына доверительницы, в нарушение требований ч. 2 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" имел при себе и продемонстрировал доверительнице ордер на защиту ее сына еще до того, как заключил соглашение, и, следовательно, до того, как он был наделен полномочиями на осуществление защиты. В нарушение требований ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" заключенное адвокатом З. с К. соглашение подписано им от имени коллегии адвокатов, формулировки о предмете поручения соглашение не содержит - вместо этого указано только наименование суда.
С учетом изложенного и руководствуясь ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы признала, что адвокат З. допустил нарушение требований п. 2 ст. 6, п. 1 ч. 1 ст. 7 и ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и принял решение о прекращении статуса адвоката З.
------------------------------------------------------------------
--------------------
| | |
|
