Законодательство
Москва


Законы
Постановления
Распоряжения
Определения
Решения
Положения
Приказы
Все документы
Указы
Уставы
Протесты
Представления







"ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ СОВЕТА АП Г. МОСКВЫ"
(по состоянию на 08.12.2005)

Официальная публикация в СМИ:
"Вестник адвокатской палаты г. Москвы", № 11-12, 2005






СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ

ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ
(по состоянию на 08.12.2005)

На заседании Совета АП г. Москвы рассмотрено 16 дисциплинарных производств, возбужденных в отношении адвокатов и рассмотренных квалификационной комиссией.
В отношении четырех адвокатов были приняты решения о прекращении их статуса, пяти адвокатам вынесены иные меры дисциплинарного взыскания. Дисциплинарные производства в отношении остальных адвокатов были прекращены по различным основаниям, предусмотренным Кодексом профессиональной этики адвоката. Ниже публикуется ряд заключений Квалификационной комиссии по дисциплинарному производству, рассмотренных Советом.

1. Заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты
города Москвы по дисциплинарному производству в отношении
адвокатов Д., Д., Л.
(Извлечения)

23 сентября 2005 г. руководителем Главного управления Федеральной регистрационной службы по Москве в Адвокатскую палату г. Москвы в порядке п. 6 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" были направлены представления о прекращении статуса адвокатов Д., Д-ва, Л.
В представлениях указано, что в Главное управление Федеральной регистрационной службы по Москве поступила из Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Московского городского суда информация о том, что судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда 20 сентября 2005 г. по делу № 22-9971 вынесено определение об отложении рассмотрения слушания дела в кассационной инстанции по жалобам осужденных Х. и Л., а также адвокатов Д-ва, Л. и других их защитников.
Ссылаясь на определение суда, заявитель указывает, что, как установил суд, на слушание дела в кассационной инстанции 14.09.2005 не явились надлежащим образом и в соответствии с законом за 14 дней извещенные о слушании дела адвокаты, осуществлявшие защиту подсудимых Х. и Л. Среди не явившихся и не сообщивших о причинах своей неявки в суд были адвокаты Д., Д-ев, Л.
Кроме того, приглашенные с согласия Х. в суд защитники Д., Д-ев, Л. были 19.09.2005 допущены к участию в деле, однако каждый из них отказался отвечать на вопросы председательствующего, связанные с принятым судебной коллегией решением о его допуске, заявив, что они отказываются знакомиться с материалами дела и участвовать в деле и на предложение помощника судьи получить разрешение на посещение Х. в СИЗО покинули зал судебного заседания.
Участвовавшим в деле прокурором было сделано заявление о намерении адвокатов Х., в том числе и Д., Д-ева, Л., оттянуть принятие решения по существу дела на неопределенный срок.
Явившись 23.09.2005 в Главное управление Федеральной регистрационной службы по Москве, адвокаты Д., Д-ев, Л. от дачи письменных объяснений изложенных обстоятельств отказались, что, по мнению заявителя, свидетельствует об их негативном отношении к требованиям органов Росрегистрации, осуществляющих в соответствии с Положением о Федеральной регистрационной службе, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 13.10.2004 № 1315, задачи по контролю и надзору в сфере адвокатуры.
Учитывая изложенное, Главное управление Федеральной регистрационной службы по Москве находит, что в определении судебной коллегии и в ходатайстве прокурора, участвовавшего в деле, содержатся сведения о том, что адвокатами Д., Д-вым, Л. допущены нарушения п. 1 ст. 12, п. 2 ст. 13 и п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката (участвуя в судопроизводстве, адвокат должен проявлять уважение к суду и другим участникам процесса, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении; адвокат, принявший поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника; при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд), а также пп. 1, 4 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатами указанных требований может повлечь за собой применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных п. 6 ст. 18 Кодекса, которым предусмотрено прекращение статуса адвоката.
Руководствуясь п. 6 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", подп. 3 п. 1 ст. 20 и подп. 1 п. 6 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката, Главное управление Росрегистрации по Москве предложило президенту Адвокатской палаты г. Москвы на основании п. 6 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 12 и п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката возбудить в отношении адвокатов Д., Д-ва и Л. дисциплинарное производство с применением к каждому из них меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.
23 сентября 2005 г. и.о. президента Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарные производства в отношении адвокатов Д. (распоряжение № 83), Д-ева (распоряжение № 84), Л. (распоряжение № 82), материалы которых направил на рассмотрение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.
Постановлением Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы от 21 октября 2005 г. все перечисленные выше дисциплинарные производства были объединены для рассмотрения в едином производстве.
17 октября 2005 г. заявитель в дополнение к представлениям от 23 сентября 2005 г. о возбуждении дисциплинарных производств в отношении адвокатов Д-ева, Д. и Л. направил в Адвокатскую палату г. Москвы копии письма заместителя Генерального прокурора РФ на имя Министра юстиции РФ от 20 сентября 2005 г. № 12-1132804 "О внесении представления" и определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 20 сентября 2005 г. по делу № 22-9971 об отложении рассмотрения уголовного дела в отношении Х., Л., К. на 22 сентября 2005 г.
В заседании Квалификационной комиссии 21 октября 2005 г. представитель заявителя полностью поддержал доводы представлений Главного управления Росрегистрации по Москве от 23 сентября 2005 г. о возбуждении дисциплинарных производств в отношении адвокатов Д-ева, Д. и Л., просил Комиссию поддержать доводы представлений и вынести заключение о наличии в действиях (бездействии) адвокатов Д-ева, Д. и Л. нарушения п. 1 ст. 12, п. 2 ст. 13 и п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, а также пп. 1, 4 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". При этом представитель заявителя уточнил, что информация, положенная в основу представлений, поступила в Главное управление Росрегистрации по Москве не из Генеральной прокуратуры РФ и Московского городского суда, а из Федеральной регистрационной службы. Представитель заявителя пояснил, что, по мнению Главного управления Росрегистрации по Москве, поскольку адвокаты Д., Д-ев, Л. были в строгом соответствии с положениями ч. 4 ст. 49 УПК РФ, гласящей, что адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера, допущены к участию в деле Х., что подтверждается содержащимися в приговоре Мещанского районного суда г. Москвы ссылками на удостоверения адвокатов и представленные ими ордера, то они обязаны были выполнять обязанности защитника и в суде кассационной инстанции, поскольку в силу ч. 7 ст. 49 УПК РФ "адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты обвиняемого"; что если адвокат был единожды допущен к участию в уголовном деле в качестве защитника (предъявил удостоверение адвоката и ордер) на предварительном следствии или в суде первой инстанции, то он обязан продолжать осуществление защиты обвиняемого соответственно в суде первой или в суде кассационной инстанции; содержание соглашения об оказании юридической помощи, предмет принятого адвокатом поручения (например, обязательство осуществлять защиту обвиняемого только в суде первой инстанции) не имеет никакого значения для лиц и органов, осуществляющих производство по уголовному делу, поскольку если от адвоката (защитника) не отказались в порядке, установленном ст. 52 УПК РФ, то он обязан продолжать участвовать в деле.
Выслушав объяснения сторон, изучив материалы дисциплинарного производства № 2005/77-11239, № 2005/77-11237, № 2005/77-11238, Квалификационная комиссия, обсудив доводы представлений Главного управления Федеральной регистрационной службы по Москве от 23 сентября 2005 г., проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Из вынесенного судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда 20 сентября 2005 г. определения Главному управлению Росрегистрации по Москве стало известно о том, что 14 сентября 2005 г. на слушание дела по кассационным жалобам осужденного Х., его защитников и защитников осужденного по этому же делу Л. "не явились надлежащим образом и в соответствии с законом за 14 дней извещенные о слушании дела адвокаты, осуществлявшие защиту Х. (в том числе адвокаты Д., Д-ев, Л. - примечание Комиссии) и Л. О причинах своей неявки в суд ни один из адвокатов, за исключением адвоката П., не сообщил".
Заявитель считает, что, не явившись при описанных в определении судебной коллегии обстоятельствах 14 сентября 2005 г. в заседание суда кассационной инстанции, адвокаты Д., Д-ев, Л. нарушили п. 1 ст. 12, п. 2 ст. 13, п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, а также подп. 1, 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
При этом заявитель поясняет, что, по его мнению, поскольку адвокаты Д., Д-ев, Л. были в строгом соответствии с положениями ч. 4 ст. 49 УПК РФ ("Адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера") допущены к участию в деле Х., что подтверждается содержащимися в приговоре Мещанского районного суда г. Москвы ссылками на удостоверения адвокатов и представленные ими ордера, то они обязаны были выполнять обязанности защитника и в суде кассационной инстанции, поскольку в силу ч. 7 ст. 49 УПК РФ "адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты обвиняемого". В заседании Комиссии представитель заявителя дополнительно указал, что, по мнению заявителя, если адвокат был единожды допущен к участию в уголовном деле в качестве защитника (предъявил удостоверение адвоката и ордер) на предварительном следствии или в суде первой инстанции, то он обязан продолжать осуществление защиты обвиняемого соответственно в суде первой или в суде кассационной инстанции.
При этом, по мнению представителя заявителя, содержание соглашения об оказании юридической помощи, предмет принятого адвокатом поручения (например, обязательство осуществлять защиту обвиняемого только в суде первой инстанции) не имеет никакого значения для лиц и органов, осуществляющих производство по уголовному делу, поскольку если от адвоката (защитника) не отказались в порядке, установленном ст. 52 УПК РФ, то он обязан продолжать участвовать в деле. Представитель заявителя не смог ответить на вопрос Комиссии, в какой момент следует все же признать законченным выполнение обязанностей защитника - обязан ли адвокат без заключения нового соглашения с доверителем продолжить осуществление защиты после кассационной инстанции в суде надзорной инстанции, при возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, в Европейском суде по правам человека и иных межгосударственных органах по защите прав и свобод человека, в ходе исполнения приговора, при подаче ходатайства о помиловании и в иных допускаемых законом правовых ситуациях, пояснив, что на данный момент речь идет о нарушении адвокатами Д., Д-евым, Л. норм этики и положений законодательства об адвокатуре при осуществлении защиты осужденного в суде кассационной инстанции.
Приведенные заявителем доводы Квалификационная комиссия считает надуманными, а данное им толкование закона - ошибочным по следующим основаниям.
Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", физическим и юридическим лицам (доверителям) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию (п. 1 ст. 1 названного Закона).
Участие в качестве защитника доверителя в уголовном судопроизводстве - это одна из многих предусмотренных федеральным законом разновидностей юридической помощи, оказываемой адвокатами (см. пп. 2 и 3 ст. 2 названного Закона).
При этом в силу ст. 25 Федерального закона адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, которое представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу. Существенными условиями соглашения являются: 1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате; 2) предмет поручения; 3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь; 4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения; 5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения (публично-правовой характер деятельности защитника в уголовном судопроизводстве обусловил возможность осуществления им в предусмотренных законом случаях защиты обвиняемого по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда (см. ст. 50 УПК РФ, п. 8 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), однако к работе адвокатов Д., Д-ева, Л. по делу Х. эти положения законодательства никакого отношения не имеют, поскольку они осуществляли защиту на основании заключенного с каждым из них соглашения об оказании юридической помощи).
Таким образом, правовой основой оказания адвокатом юридической помощи доверителю или назначенному доверителем лицу, включая защиту обвиняемого в уголовном судопроизводстве, является соглашение об оказании юридической помощи, представляющее собой договор (двустороннюю сделку), заключая который, обе стороны выразили согласованную волю (соглашение) об установлении, изменении или прекращении конкретных (а не любых) гражданских прав и обязанностей (см. ст. 153, 154, 420 и др. ГК РФ).
Поскольку предмет поручения является существенным условием соглашения об оказании юридической помощи, а адвокаты Д., Д-ев и Л. пояснили, что в предмет заключенного с каждым из них соглашения об оказании юридической помощи не входила защита интересов осужденного Х. в суде кассационной инстанции, то названные адвокаты не имели права осуществлять защиту Х. в этом суде.
Именно осуществление защиты обвиняемого в суде кассационной инстанции в отсутствие указания на такую обязанность адвоката в соглашении об оказании юридической помощи свидетельствовало бы о нечестном, неразумном и недобросовестном отстаивании прав и законных интересов доверителя, не предусмотренным законодательством России способом (см. подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), а не неявка адвокатов Д., Д-ева и Л. 14 сентября 2005 г. в заседание суда кассационной инстанции, для которой у них ввиду отсутствия соглашения с доверителем не было соответственно никаких оснований.
В силу пп. 1, 2 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ч. 4 ст. 49 УПК РФ в уголовном судопроизводстве полномочия адвоката на осуществление защиты обвиняемого удостоверяются ордером, выдаваемым тем адвокатским образованием, которое адвокат избрал для осуществления адвокатской деятельности. Действующая в настоящее время форма ордера утверждена приказом Минюста РФ от 08.08.2002 № 217 "Об утверждении формы ордера", изданным в соответствии с п. 2 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
В соответствии с утвержденной формой в ордере должны быть в том числе указаны "сущность поручения", "стадия рассмотрения дела и/или наименование органа, учреждения, организации" (в которых должно выполняться поручение- примечание Комиссии), "основания выдачи ордера - реквизиты соглашения, документа о назначении".
Таким образом, ордер адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве является аналогом доверенности в гражданском и арбитражном процессе, он выдается адвокатским образованием на основании и в строгом соответствии с условиями заключенного с адвокатом соглашения об оказании юридической помощи, неразрывно связан с этим соглашением и наделяет адвоката правом участия на той стадии рассмотрения уголовного дела, которая указана в соглашении об оказании юридической помощи. При этом в правоприменительной практике не является распространенным и не одобряется указание в ордере одновременно нескольких (например, двух) стадий уголовного судопроизводства, однако в любом случае ордер не может быть выдан адвокату для работы (осуществления защиты обвиняемого) в той (тех) стадии(ях) уголовного судопроизводства, которая(ые) не названа(ы) в соглашении об оказании юридической помощи.
С учетом изложенного содержание внесенных в ордер записей имеет принципиальное значение для признания судом (прокурором, следователем, дознавателем) полномочий адвоката-защитника на указанной в ордере стадии уголовного судопроизводства. Общеизвестная правоприменительная практика свидетельствует о том, что суд первой инстанции не допустит адвоката к осуществлению защиты, если в ордере указана стадия предварительного расследования, а суд кассационной инстанции соответственно не допустит адвоката к выступлению, если в ордере указана такая стадия, как первая инстанция. Указание же в ордере тех стадий судопроизводства, которые не названы в соглашении об оказании юридической помощи, как уже отмечалось, невозможно; наличие такого указания вопреки содержанию соглашения свидетельствует о недобросовестности адвоката и/или лица, выдавшего (давшего указание выдать) ордер.
Поскольку, как указано выше, участие адвоката в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции является предметом самостоятельного соглашения об оказании юридической помощи (либо четко обозначенной частью более общего соглашения об оказании юридической помощи), а УПК РФ не предполагает обязательного участия в суде кассационной инстанции именно тех адвокатов, которые участвовали в суде первой инстанции и/или подали кассационные жалобы на приговор, то уведомление судом кассационной инстанции (либо, как это было в рассматриваемом случае, судом, постановившим обжалуемый приговор) лиц, участвовавших в рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, является гарантией их процессуальных прав, но не порождает и не может порождать обязанность явиться в судебное заседание либо уведомить суд второй инстанции об отсутствии соглашения.
В то же время Квалификационная комиссия отмечает, что в некоторых случаях адвокат, у которого к моменту рассмотрения уголовного дела в кассационной инстанции отсутствует соответствующее соглашение на защиту интересов осужденного, обязан уведомить суд кассационной инстанции об отсутствии у него соглашения с тем, чтобы суд имел возможность, руководствуясь ст. 50 УПК РФ, решить вопрос об обеспечении осужденного помощью защитника (по соглашению или по назначению), если в период так называемой предкассационной подготовки уголовного дела этот адвокат совершил какие-либо действия, которые бы давали кассационной инстанции право обоснованно ожидать явки адвоката в судебное заседание. При наличии указанных в настоящем абзаце обстоятельств неуведомление адвокатом суда кассационной инстанции об отсутствии у него соглашения на защиту осужденного (на участие в судебном заседании) свидетельствовало бы о проявлении адвокатом неуважения к суду.
В целях выяснения указанных обстоятельств Квалификационной комиссией были истребованы из Мещанского районного суда г. Москвы и исследованы ксерокопии соответствующих листов из материалов уголовного дела по обвинению Х. и др. в совершении ряда преступлений.
Из исследованных Комиссией материалов уголовного дела следует, что в процессе рассмотрения в 2004-2005 гг. Мещанским районным судом уголовного дела по обвинению Х. и др. в совершении ряда преступлений защиту подсудимого Х. осуществляли несколько адвокатов, в том числе адвокаты Д., Д-ев, Л. Из пояснений, данных Комиссии адвокатами Д., Д-вым, Л., следует, что защиту подсудимого Х. в суде первой инстанции они осуществляли на основании соглашений, заключенных с каждым из них женой Х. - Х-кой; соглашений на защиту Х. в суде кассационной инстанции ни с кем из названных трех адвокатов ни Х-кая, ни иные лица не заключали, то есть поручения на защиту Х. в суде кассационной инстанции адвокаты не принимали и не имели.
В имеющихся в материалах уголовного дела ордерах адвокатов Д., Д-ева и Л. (к материалам дисциплинарного производства приобщены ксерокопии ордеров) указано, что каждому из них была поручена защита Х. в Мещанском суде г. Москвы (в суде 1-й инстанции). Таким образом, внесенные в ордера записи не позволяли суду кассационной инстанции считать названных адвокатов имеющими поручение на защиту Х. в суде кассационной инстанции.
Согласно ч. 1 п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в ред. от 8 апреля 2005 г.) "адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу кассационной жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного".
Во исполнение предписаний Кодекса после вынесения приговора адвокаты Д., Д-ев, Л. продолжили работу по делу, которая охватывалась принятым каждым из них на основании соглашения с доверителем поручения на защиту интересов Х. в суде первой инстанции. Исходя из содержания и смысла уголовно-процессуального закона такая работа может заключаться в ознакомлении с протоколом судебного заседания, подаче (при необходимости) замечаний на него, подготовке и подаче кассационной жалобы, в том числе, при необходимости, - дополнительной жалобы (с учетом результатов рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания, поскольку по многим делам изготовление протокола, ознакомление с ним участников судопроизводства и рассмотрение поданных ими замечаний происходит за пределами установленных ч. 1 ст. 356 УПК РФ сроков обжалования приговора), а также в оказании подзащитному квалифицированной юридической помощи при совершении перечисленных выше процессуальных действий (УПК РФ наделяет осужденного и его защитников равными правами при ознакомлении с протоколом судебного заседания, подаче замечаний на него и обжаловании приговора; эти права по конкретному делу могут быть реализованы только осужденным, только защитниками либо как осужденным, так и защитниками; решение вопроса о порядке и способах реализации осужденным и его защитниками прав, предоставленных им уголовно-процессуальным законом в рассматриваемый момент судопроизводства, осуществляется по взаимной договоренности между осужденным и его защитниками. Отдельные особенности соотношения и правовых последствий волеизъявления осужденного и его защитников установлены действующим законодательством для некоторых категорий дел (например, по делам о преступлениях несовершеннолетних; в ситуации, описанной в подп. 3 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), но не имеют никакого отношения к уголовному делу по обвинению Х., который вину в предъявленном обвинении не признал, является совершеннолетним дееспособным лицом, защиту которого адвокаты осуществляли на основании соглашения с доверителем).
После вынесения 16 мая 2005 г. Мещанским районным судом г. Москвы обвинительного приговора защитниками осужденного Х. был совершен описанный комплекс процессуальных действий, в том числе адвокаты Л. и Д-ев подали кассационную жалобу и несколько дополнений к ней (в соответствии с ч. 4 ст. 359 УПК РФ). Адвокат Д. после вынесения приговора оказывал осужденному Х. юридическую помощь, в том числе в подготовке кассационной жалобы осужденного от 16 июня 2005 г., однако от собственного имени адвокат Д. кассационную жалобу на приговор Мещанского районного суда г. Москвы не подавал. В данном случае неподача адвокатом Д. кассационной жалобы на обвинительный приговор не является нарушением ч. 1 п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку защиту Х. осуществляли несколько защитников (адвокатов), конкретная работа по делу между защитниками была распределена с учетом волеизъявления подзащитного, который никаких претензий к качеству и объему выполненной адвокатом Д. работы не имеет.
Квалификационной комиссией были исследованы подписанные адвокатами Д-вым и Л. кассационные жалобы, при этом установлено, что в жалобах содержатся лишь просьбы об отмене либо изменении обжалуемых судебных актов; никаких иных сведений (просьб, уведомлений), в том числе указаний на наличие соглашений (поручений) на ведение дела в суде кассационной инстанции либо на возможность их заключения адвокаты в текст жалоб не включали.
Таким образом, из содержания кассационных жалоб адвокатов Д-ва и Л. суд кассационной инстанции не мог сделать вывод о наличии у названных адвокатов поручения на защиту Х. в суде кассационной инстанции.
26 августа 2005 г. Мещанский районный суд г. Москвы известил лиц, участвовавших в суде первой инстанции в рассмотрении уголовного дела по обвинению Х. и др., в том числе адвокатов Д., Д-ева, Л., о дне слушания уголовного дела в кассационной инстанции Мосгорсуда - 14 сентября 2005 г. в 11 ч. 00 мин. в зале 608.
Считая, что назначение рассмотрения уголовного дела в кассационной инстанции на 14 сентября 2005 г. не позволяет им завершить работу по делу в суде первой инстанции (закончить ознакомление с протоколом судебного заседания и подать дополнительные кассационные жалобы), то есть закончить выполнение своих обязанностей перед подзащитным (оказать подзащитному квалифицированную юридическую помощь), адвокаты, защищавшие в суде первой инстанции Х. и Л. (П., Л., Д-ев, Б., Г., Р., К., Л.), 9 сентября 2005 г. направили в судебную коллегию по уголовным делам Московского городского суда ходатайство (поступило в экспедицию Московского городского суда 12 сентября 2005 г. - вх. № 45120) с просьбой снять с рассмотрения дело по обвинению Х. и др. и назначить его в строгом соответствии с требованиями ст. 376 УПК РФ, т.е. не ранее чем через 14 дней после даты извещения сторон о новой дате, времени и месте рассмотрения дела в кассационной инстанции.
Направление данного ходатайства именно в суд кассационной инстанции, а не в суд первой инстанции, направивший адвокатам извещения о дне рассмотрения дела в Московском городском суде, было обусловлено следующими причинами:
1. Адвокаты - податели ходатайства считали, что по уголовному делу был нарушен установленный ч. 1 ст. 376 УПК РФ порядок назначения судебного заседания суда кассационной инстанции ("При поступлении уголовного дела с кассационными жалобой или представлением судья назначает дату, время и место судебного заседания"), поскольку уведомление о дне рассмотрения дела было подписано не судьей Московского городского суда, а заместителем председателя Мещанского районного суда г. Москвы.
В этой связи Квалификационная комиссия считает необходимым отметить, что назначение уголовного дела по обвинению Х. и др. к рассмотрению в суде кассационной инстанции было осуществлено в соответствии с правоприменительной практикой, сложившейся за несколько десятилетий действия УПК РСФСР 1960 г. (и даже ранее по УПК РСФСР (1923 г.), когда в отсутствие точной (четкой) регламентации (см., например, ч. 1 ст. 336 УПК РСФСР) областные (и иные одноименные) суды доводили до каждого районного суда перечень дат, на которые могли назначаться к слушанию в кассационной инстанции областного суда дела по кассационным жалобам на приговоры, постановленные именно этим районным судом. Установление конкретному районному суду точных дат назначения дел к слушанию было обусловлено необходимостью обеспечить равномерное поступление в областной суд уголовных дел из всех районных судов и их своевременное рассмотрение в установленные ст. 333 УПК РСФСР сроки. При этом одним из проявлений свободы кассационного обжалования отечественная наука уголовно-процессуального права советского периода рассматривала отсутствие в УПК РСФСР каких-либо требований к форме и содержанию жалобы, несоблюдение которых позволяло бы оставить ее без движения, вернуть подателю и т.п. (см., например, Куцова Э.Ф. Советская кассация как гарантия законности правосудия. М.: Госюриздат, 1957. С. 76-80).
Действующий УПК РФ впервые в отечественном уголовном судопроизводстве ввел четкие требования к форме и содержанию кассационной жалобы и предусмотрел, что несоблюдение этих требований дает право как судье суда, постановившего обжалуемый приговор, так и судье суда кассационной инстанции вернуть жалобу подателю, назначив ему срок для пересоставления жалобы. В случае если требования судьи не выполнены и жалоба в установленный судьей срок не поступила, кассационное производство по делу прекращается. О прекращении кассационного производства суд выносит определение. Приговор считается вступившим в законную силу в соответствии с ч. 1 ст. 390 УПК РФ (см. ч. 3 ст. 375, ч. 2 ст. 363 УПК РФ).
Таким образом, установленное в ч. 1 ст. 376 УПК РФ правило о назначении даты судебного заседания по уголовному делу, поступившему с кассационными жалобами, именно судьей суда кассационной инстанции, а не судьей суда, постановившего обжалуемый приговор, призвано обеспечить возможность реализации не только судьей нижестоящего суда, но и судьей суда кассационной инстанции контрольных функций, предоставленных каждому из них ч. 3 ст. 375 и ч. 2 ст. 363 УПК РФ. В совокупности с ч. 3 ст. 375 и ч. 2 ст. 363 УПК РФ установленное в ч. 1 ст. 376 УПК РФ правило имеет своей целью обеспечить назначение к слушанию в кассационной инстанции только тех уголовных дел, по которым так называемая предкассационная подготовка проведена в соответствии с требованиями УПК РФ, что должно служить гарантией реализации участниками уголовного судопроизводства предоставленных им уголовно-процессуальным законом прав, в том числе и обеспечить обвиняемому право на защиту (ст. 16 УПК РФ).
2. Как усматривается из полученных Комиссией материалов уголовного дела, адвокаты, считая, что Мещанским районным судом г. Москвы нарушаются их права на ознакомление с протоколом судебного заседания, неоднократно обращались в этот суд с соответствующими ходатайствами и заявлениями, которые были признаны судом первой инстанции не подлежащими удовлетворению (необоснованными). Поэтому указание адвокатами в адресованном суду кассационной инстанции ходатайстве о снятии дела с рассмотрения на нарушения, допущенные, по мнению этих адвокатов, судом первой инстанции при ознакомлении стороны защиты с протоколом судебного заседания, неустранение которых (нарушений) не позволяло адвокатам завершить оказание подзащитным квалифицированной юридической помощи в суде первой инстанции, Квалификационная комиссия также признает обоснованным, вытекающим из возложенной на адвоката федеральным законом обязанности честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами (подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), поскольку адвокат во исполнение соглашения об оказании юридической помощи в суде первой инстанции обязан совершить все процессуальные действия, создающие необходимые предпосылки для обеспечения прав осужденного в суде второй инстанции (вне зависимости о того, будет ли этот адвокат продолжать осуществление защиты осужденного).
Дополнительно Квалификационная комиссия отмечает, что снятие дела с кассационного рассмотрения в связи с нерассмотрением замечаний на протокол судебного заседания и иными нарушениями, допущенными судом первой инстанции при ознакомлении участников судопроизводства с протоколом судебного заседания, является общепризнанным обыкновением правоприменительной практики, вытекающим из норм процессуальных кодексов:
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в обзоре судебной практики "О нарушениях закона, препятствующих своевременному рассмотрению уголовных дел в кассационной инстанции" указала, в частности, следующее:
"Одной из причин нарушения процессуальных сроков является ненадлежащее выполнение требований закона по соблюдению прав осужденных и других участников процесса. В частности, им не всегда предоставляется возможность ознакомиться с протоколом судебного заседания после разбирательства дела. Поданные на протокол замечания нередко остаются без рассмотрения. При обжаловании или опротестовании приговора не все участвующие в процессе лица извещаются о принесении протеста или подаче жалобы. Иногда судами не решается вопрос о восстановлении пропущенного срока на обжалование приговора.
Без устранения допущенных нарушений кассационная инстанция, как известно, не может проверить дело и обязана возвратить его в суд, постановивший приговор, для выполнения требований, предусмотренных соответствующим законом.
За девять месяцев прошедшего года по указанным причинам были сняты с кассационного производства и направлены в суды для восстановления нарушенного права свыше 100 уголовных дел, в связи с чем ни одно из них не рассмотрено в установленные законом сроки.
Например, Астраханским областным судом дело в отношении Хасаева было представлено для кассационного рассмотрения. Осужденный просил ознакомить его с протоколом судебного заседания. Однако данных об ознакомлении с материалами судебного производства в деле не имелось. Из-за отсутствия такого подтверждения оно было снято с рассмотрения и возвращено в областной суд.
По аналогичной причине не получило своевременного разрешения дело в отношении Тамбовцева и других лиц, осужденных Верховным судом Республики Татарстан. Тамбовцев дважды обращался в суд с просьбой ознакомить его с протоколом судебного заседания. Первоначально свою просьбу он изложил в кассационной жалобе, а затем в письменном заявлении, но каких-либо сведений об удовлетворении его просьбы в деле не содержалось" (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 2).
В Обзоре практики вынесения Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ частных определений при рассмотрении уголовных дел в кассационном и надзорном порядке в 1996-1997 гг. указывается, что "Немало частных определений и писем направлено в суды по уголовным делам, снятым с рассмотрения в кассационной инстанции. В этих документах содержались замечания по поводу существенных недоработок в оформлении дел, препятствовавших их рассмотрению в кассационном порядке. Недостатки выражались в невыполнении требований закона, обязывающих суд ознакомить заинтересованных лиц с протоколом судебного заседания, рассмотреть замечания на него, известить участников процесса о поданных жалобах и протестах" (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 4).
Таким образом, из содержания направленного адвокатами (в том числе Л. и Д-вым) 9 сентября 2005 г. в судебную коллегию по уголовным делам Московского городского суда ходатайства с просьбой снять с рассмотрения дело по обвинению Х. и др. и назначить его в строгом соответствии с требованиями ст. 376 УПК РФ суд кассационной инстанции не мог сделать вывод о наличии у названных адвокатов поручения на защиту Х. в суде кассационной инстанции.
Посещение адвокатами Д., Д-вым и Л. осужденного Х. в следственном изоляторе после вынесения приговора 16 мая 2005 г. и до начала рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции 14 сентября 2005 г. также не могло свидетельствовать о принятии ими поручения на защиту осужденного в суде кассационной инстанции, поскольку, как указано выше, они обязаны были выполнить предписанный УПК РФ и Кодексом профессиональной этики адвоката комплекс юридически значимых действий по завершению защиты Х. в суде первой инстанции.
Разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства (п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката) - доказательства, опровергающие вывод Квалификационной комиссии о том, что адвокаты Д., Д-ев и Л. не совершили каких-либо фактических и юридических действий, которые позволяли бы суду кассационной инстанции считать их принявшими поручение на защиту Х. в суде кассационной инстанции и ожидать их явки в судебное заседание Мосгорсуда 14 сентября 2005 г., заявителем не представлены.
Из объяснений адвокатов Д-ева и Л. следует, что 14 сентября 2005 г. им позвонили сотрудники Московского городского суда и спросили, имеется ли у них соглашение на участие в суде второй инстанции по делу Х.; на этот вопрос каждый из адвокатов пояснил, что такого соглашения у него нет; несмотря на это в этот же день 14 сентября 2005 г. адвокатам Д-еву и Л. из Московского городского суда поступили повторные звонки, и сотрудники Московского городского суда попросили их явиться в суд для окончательного разъяснения вопроса, нет ли у них соглашений на защиту интересов Х. в суде второй инстанции; хотя явка адвоката для выяснения такого вопроса законом не предусмотрена, адвокаты Д-ев и Л. все же "из уважения к суду" выполнили эту просьбу, пришли в зал судебного заседания и подробно ответили на вопросы суда.
14 сентября 2005 г. судебное заседание завершилось вынесением судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда определения об отложении рассмотрения уголовного дела на 19 сентября 2005 г. в целях обеспечения осужденного Х. по его просьбе защитником - адвокатом П., которого коллегия определила известить о времени и месте слушания дела. При этом в мотивировочной части определения судебная коллегия указала, в том числе, дословно следующее: "Осужденный Х. заявил, что им заключено соглашение на слушание дела в кассационной инстанции только с адвокатом П., с остальными адвокатами соглашений нет. Явившиеся в городской суд по приглашению суда защитники Л., Д-ев, подписавшие с адвокатом П. совместную кассационную жалобу и ходатайство об отложении слушания дела (ходатайство об отложении слушания дела адвокаты Л. и Д-ев не подписывали; суд имеет в виду упомянутое выше ходатайство от 9 сентября 2005 г. о снятии дела с рассмотрения в кассационной инстанции; отложение слушания и снятие дела с рассмотрения - совершенно разные процессуальные решения - примечание Комиссии), принимавшие участие в рассмотрении дела судом первой инстанции, неоднократно посещавшие Х. в СИЗО незадолго до слушания дела, заявили, что не имеют с ним соглашения на защиту в кассационной инстанции. Осужденный Х. заявил ходатайство об отложении слушания дела на 19 сентября 2005 г. для уточнения вопроса о возможности участия адвоката П. в слушании дела в зависимости от результатов медицинского обследования, а также возможностей заключения соглашения с кем-либо из участвовавших в деле адвокатов".
Таким образом, из определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 14 сентября 2005 г. однозначно следует, что в этот день судебная коллегия не смогла приступить к рассмотрению кассационных жалоб на приговор именно потому, что осужденный Х. не был обеспечен помощью защитника (по соглашению либо по назначению), который мог бы быть допущен судебной коллегией к участию в уголовном деле в установленном ч. 4 ст. 49 УПК РФ порядке.
То обстоятельство, что судебная коллегия учла пояснения адвокатов Л. и Д-ева, а также осужденного Х. об отсутствии у этих адвокатов соглашений на защиту осужденного Х. в суде кассационной инстанции и, несмотря на физическое присутствие адвокатов Л. и Д-ева в зале суда, не сочла возможным 14 сентября 2005 г. приступить к проверке законности и обоснованности обжалованных стороной защиты судебных актов, опровергает утверждение заявителя о том, что адвокат, осуществлявший защиту обвиняемого в суде первой инстанции, якобы обязан без заключения дополнительного (нового) соглашения продолжить осуществление защиты в суде кассационной инстанции.
Из вынесенного судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда 20 сентября 2005 г. определения Главному управлению Росрегистрации по Москве стало известно о том, что 19 сентября 2005 г. "приглашенные в суд защитники Д-ев, Л., Д. с согласия Х. были допущены к участию в деле, а после беседы с ним отказались отвечать на вопросы председательствующего, связанные с принятым судебной коллегией решением об их допуске, заявив, что они отказываются знакомиться с материалами дела и участвовать в деле, на предложение помощника судьи получить разрешение на посещение Х. в СИЗО покинули зал судебного заседания".
Заявитель считает, что описанные в определении судебной коллегии обстоятельства свидетельствуют о нарушении адвокатами Д., Д-вым, Л. п. 1 ст. 12, п. 2 ст. 13, п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, а также подп. 1, 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Адвокаты Д-ев, Д. и Л. пояснили, что 16 сентября 2005 г. им из Московского городского суда поступили телефонограммы, которыми их пригласили прийти в суд 19 сентября 2005 г. к 10.00, насколько адвокаты поняли, для обсуждения вопроса о том, хочет ли Х. заключить с ними соглашение о его защите.
19 сентября 2005 г. адвокаты Д., Д-ев и Л. явились в Московский городской суд. В этот день судебной коллегией по уголовным делам было вынесено определение, в мотивировочной части которого указано, что "осужденный Х. на слушании дела 14 сентября 2005 г. заявил ходатайство об отложении слушания дела на 19 сентября 2005 г. для уточнения вопроса о возможности участия адвоката П. в слушании дела в зависимости от результатов медицинского обследования, а также возможности заключения соглашения с кем-либо из участвовавших в деле адвокатов. 19 сентября 2005 г. на слушании дела в кассационной инстанции не явился адвокат П. При этом согласно представленной прокурором справке адвокат П. продолжает находиться на стационарном лечении и участвовать в судебном заседании не может. Из ранее представленных медицинских документов видно, что лечение адвоката П. может продлиться длительное время. Осужденный Х. заявил, что он не определился: кто из адвокатов может заменить адвоката П. в случае его длительной болезни, - и для разрешения этого вопроса просит обеспечить общение с адвокатами Д-вым, Л., Д.".
Указав на просьбу Х. обеспечить ему общение с адвокатами Д-вым, Л., Д. для разрешения вопроса о том, кто из адвокатов сможет заменить адвоката П. в случае его длительной болезни, судебная коллегия (в мотивировочной части определения) посчитала "необходимым допустить адвокатов Д-ва, Л., Д. к участию в слушании дела в качестве защитников осужденного Х. для определения возможностей их дальнейшего участия в кассационной инстанции", однако в резолютивной части определения судебная коллегия указанной оговорки не сделала, определив "допустить в качестве защитников по уголовному делу в отношении осужденного Х. адвокатов Д-ва, Л. и Д.".
Адвокаты указывают в объяснении, что в связи с указанным определением от 19 сентября 2005 г. Х. сделал заявление о том, что он отказывается от защитников Д., Д-ва и Л. и альтернативой адвокату П. в том случае, если он не сможет участвовать в процессе, он видит только адвоката Ш. После этого заявления осужденного Х. адвокаты Д., Д-ев и Л. немедленно подали в судебную коллегию письменное заявление, указав в нем следующее: "Согласно определению Московского городского суда от 19.09.2005 мы, вопреки требованиям уголовно-процессуального законодательства, были допущены к участию в суде кассационной инстанции в качестве адвокатов Х. Согласно ч. 4 ст. 49 УПК РФ адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Ордеров на представление интересов Х. в деле, рассматриваемом в настоящее время, нет. Таким образом, считаем свое участие в кассационной инстанции незаконным и отказываемся от участия в настоящем процессе".
Затем 19 сентября 2005 г. судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда было вынесено определение об отложении рассмотрения уголовного дела на 20 сентября 2005 г., предписано известить о времени и месте слушания дела адвокатов П. и Ш. При этом в мотивировочной части определения указано:
"После допуска адвокатов Д-ва, Л., Д. к участию в слушании дела в качестве защитников осужденного Х. и беседы указанных защитников с осужденным последний заявил ходатайство об отложении слушания дела. Он попросил обеспечить участие адвокатов Ш. или П. в слушании дела в кассационной инстанции. В связи с заявленным ходатайством судебная коллегия считает необходимым слушание дела отложить для решения вопроса об участии защитников Х. в деле".
Решение вопроса об участии защитников Х. в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда продолжила 20 сентября 2005 г., когда адвокаты Д-ев, Л. и Д. вновь "из уважения к суду" явились в Московский городской суд, дав накануне расписку о том, что они извещены о дате слушания уголовного дела.
В мотивировочной части вынесенного в этот день определения, которым рассмотрение уголовного дела было отложено на 22 сентября 2005 г., указано, в частности, следующее: "После беседы с допущенными к участию в деле адвокатами осужденный Х. заявил ходатайство о том, что он отказывается от участия адвокатов Д-ва, Л. и Д. в его защите и просит обеспечить участие адвоката П., а если он не сможет, то адвоката Ш. Судебной коллегией адвокаты Д-ев, Л., Д. от участия в слушании дела освобождены".
Далее, сославшись на ч. 3 ст. 50 УПК РФ, судебная коллегия указала:
"Учитывая противоречивые сведения о длительности нахождения на лечении адвоката П., о возможности явки адвоката Ш. на слушание дела в кассационной инстанции, а также то, что Х. желает, чтобы участвовал в его деле профессиональный защитник, судебная коллегия считает необходимым наряду с извещением адвокатов П. и Ш. о слушании дела принять установленные законом меры по обеспечению защитником осужденного Х. для участия в слушании дела в кассационной инстанции с оплатой его труда за счет средств федерального бюджета. На основании изложенного, руководствуясь ст. 49-51, 377 УПК РФ, судебная коллегия определила: известить о времени и месте слушания дела адвокатов П. и Ш. Направить сообщение о назначении защитника к указанному сроку осужденному Х. за счет средств федерального бюджета президенту Федеральной палаты адвокатов РФ".
Анализ обстоятельств обсуждения в судебных заседаниях Московского городского суда вопроса об обеспечении осужденному Х. квалифицированной юридической помощи в лице профессионального защитника (адвоката), описанных в определениях, вынесенных судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда 14, 19 и 20 сентября 2005 г., и принятых судебной коллегией решений приводит Квалификационную комиссию к следующим выводам.
Конституционное право каждого задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ) конкретизировано в положениях уголовно-процессуального законодательства. В соответствии со ст. 16 УПК РФ ("Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту") "подозреваемому и обвиняемому обеспечивается право на защиту, которое они могут осуществлять лично либо с помощью защитника и (или) законного представителя" (ч. 1); "суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными настоящим Кодексом способами и средствами" (ч. 2); "в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, обязательное участие защитника и (или) законного представителя подозреваемого или обвиняемого обеспечивается должностными лицами, осуществляющими производство по уголовному делу" (ч. 3); "в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и иными федеральными законами, подозреваемый и обвиняемый могут пользоваться помощью защитника бесплатно".
УПК РФ по-разному решает вопрос об обязательности участия защитника в судах апелляционной и кассационной инстанций.
Так, в соответствии с ч. 2 и 3 ст. 364 УПК РФ неявка в суд апелляционной инстанции лиц, которые не подавали жалобу на приговор суда первой инстанции, не препятствует рассмотрению уголовного дела и вынесению решения; в судебном заседании обязательно участие: 1) государственного обвинителя; 2) частного обвинителя, подавшего жалобу; 3) подсудимого или осужденного, который подал жалобу или в защиту интересов которого поданы жалоба или представление, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 247 УПК РФ; 4) защитника - в случаях, указанных в статье 51 УПК РФ.
При рассмотрении же уголовного дела в кассационной инстанции "неявка лиц, своевременно извещенных о дате, времени и месте заседания суда кассационной инстанции, не препятствует рассмотрению уголовного дела" (ч. 4 ст. 376 УПК РФ).
Таким образом, буквально в УПК РФ отсутствует указание на случаи обязательного участия защитника в суде кассационной инстанции. По такому пути до недавнего времени шла судебная практика: если осужденный (или иное лицо) заключал соглашение с адвокатом на защиту его интересов в суде кассационной инстанции, то такой адвокат по предъявлении удостоверения адвоката и ордера участвовал в судебном заседании; при отсутствии же у осужденного денежных средств для оплаты работы адвоката в суде кассационной инстанции назначение адвоката по правилам, установленным ст. 50-51 УПК РФ для судов первой и апелляционной инстанций, не производилось, осужденный самостоятельно защищал свои интересы. Однако в последнее время в российской судебной практике с учетом стандартов Европейского суда по правам человека наметилось изменение - Президиум Верховного Суда РФ, ссылаясь на положения ч. 3 ст. 51, ст. 52 УПК РФ, указал, что, если обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном ст. 52 УПК РФ, и защитник не приглашен самим обвиняемым либо другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого, суд обеспечивает участие защитника в уголовном судопроизводстве; при этом обязанность по обеспечению участия защитника в уголовном судопроизводстве возлагается и на суд кассационной инстанции; рассмотрение уголовного дела в суде кассационной инстанции без обеспечения права осужденного на защиту путем назначения адвоката вопреки просьбам осужденного об этом свидетельствует о нарушении судом кассационной инстанции требований УПК РФ, которое могло повлиять на правильность вынесенных судом определений (см. постановление Президиума Верховного Суда РФ № 608п04 по делу Боровкова в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2004 г. (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2005 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 7. С. 16; постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26 января 2005 г. № 931п04пр по делу Мякишева и Меркулова // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 8. С. 18-19).
В ст. 50 УПК РФ предусмотрен алгоритм действий суда по обеспечению права обвиняемого (осужденного) квалифицированной юридической помощью в лице профессионального защитника - адвоката. Первоначально защитник приглашается обвиняемым, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого; по просьбе обвиняемого участие защитника обеспечивается судом; в случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника суд вправе предложить обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника. Если в случаях, когда участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, предусмотренных ч. 1 ст. 51 УПК РФ (например, когда обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном ст. 52 УПК РФ), защитник не приглашен самим обвиняемым, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого, то суд обеспечивает участие защитника в уголовном судопроизводстве (ч. 3 ст. 51 УПК РФ).
Поскольку 12 сентября 2005 г. в суд кассационной инстанции был представлен ордер адвоката П. на защиту Х. в суде второй инстанции, 13 сентября 2005 г. в суд кассационной инстанции из адвокатского бюро поступило уведомление об экстренной госпитализации адвоката П. для стационарного лечения, а от осужденного Х. не только не поступало заявлений о желании самостоятельно осуществлять защиту в суде кассационной инстанции, наоборот, 14 сентября 2005 г. в судебном заседании осужденный Х. заявил, что желает воспользоваться для защиты своих интересов в суде кассационной инстанции квалифицированной юридической помощью, для чего им заключено соглашение с адвокатом П., учитывая, что по имевшимся у суда сведениям ориентировочный срок нахождения адвоката П. на лечении в больнице был определен в 1,5 месяца, судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда предприняла те меры по обеспечению права осужденного Х. на выбор защитника, которые она считала необходимыми в сложившейся процессуальной ситуации, а именно - вызвала в Московский городской суд адвокатов Д-ва и Л., которые участвовали в защите Х. в суде первой инстанции и совместно с адвокатом П. подписали кассационную жалобу.
Однако в судебном заседании 14 сентября 2005 г. осужденный Х. не изъявил желания заключать соглашение на защиту своих интересов в суде кассационной инстанции с другим адвокатом, в том числе с адвокатами Д-ым и Л., заявил ходатайство об отложении слушания дела на 19 сентября 2005 г. для уточнения вопроса о возможности участия адвоката П. в слушании дела в зависимости от результатов медицинского обследования, а также возможности заключения соглашения с кем-либо из участвовавших в деле адвокатов. Судебная коллегия данное ходатайство удовлетворила и отложила рассмотрение дела на 19 сентября 2005 г. (т.е. на 5 суток - срок, определенный в ч. 3 ст. 50 УПК РФ). Вместе с тем, не имея уверенности в том, что адвокат П. 19 сентября 2005 г. по состоянию здоровья сможет явиться в судебное заседание, судебная коллегия в целях реализации гарантированного п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. права каждого при предъявлении ему любого уголовного обвинения на разбирательство дела в разумный срок предприняла те меры по обеспечению права осужденного Х. на выбор защитника, которые она считала необходимыми в сложившейся процессуальной ситуации, а именно - вновь вызвала в Московский городской суд адвокатов Д-ва, Л., а также адвоката Д. (участвовавшего в защите Х. в суде первой инстанции).
Вызов в Московский городской суд на 19 сентября 2005 г., тем более не облеченный в форму судебного акта (определения), не был обязателен для адвокатов Д-ва, Л. и Д., поскольку они закончили осуществление защиты Х. в суде первой инстанции, поручения на его защиту во второй инстанции не принимали, соответственно ордера на ведение дела в суде второй инстанции не получали и в суд не представляли, а, следовательно, ни в каких уголовно-процессуальных правоотношениях с судом кассационной инстанции не состояли.
Адвокаты Д., Д-ев и Л. пояснили, что 19 (и впоследствии - 20) сентября 2005 г. они явились в Московский городской суд по приглашению последнего "из уважения к суду". Приведенный адвокатами мотив их действий является правомерным.
19 сентября 2005 г. в судебную коллегию не поступило сведений о более быстром, чем через 1,5 месяца, окончании лечения адвоката П. в стационаре, в связи с чем судебная коллегия предприняла предписанные ч. 3 ст. 50 УПК РФ меры по выяснению у осужденного Х., с каким адвокатом он желал бы заключить соглашение вместо приглашенного им адвоката П., явка которого в суд затягивалась более чем на 5 суток.
Как указано в определении судебной коллегии от 19 сентября 2005 г., "осужденный Х. заявил, что он не определился, кто из адвокатов может заменить адвоката П. в случае его длительной болезни и для разрешения этого вопроса просит обеспечить общение с адвокатами Д-вым, Л., Д.". По существу, речь шла о распорядительном мероприятии - обеспечении осужденному (содержащемуся под стражей и не имеющему в силу этого возможности самостоятельно явиться в офис адвоката) возможности выяснить у адвокатов, которые ранее защищали его в суде первой инстанции, вопрос о состоянии здоровья и перспективах явки в судебное заседание избранного им для защиты в суде кассационной инстанции адвоката П. Указанное распорядительное мероприятие не требовало согласно нормам УПК РФ обязательного облечения в сложную процессуальную форму мотивированного письменного определения, однако судебная коллегия изложила свое решение в виде отдельного процессуального документа, указав далее в его мотивировочной части, что она считает "необходимым допустить адвокатов Д-ева, Л., Д. к участию в слушании дела в качестве защитников осужденного Х. для определения возможностей их дальнейшего участия в кассационной инстанции". Вместе с тем в резолютивной части определения судебная коллегия указанной оговорки не сделала, определив "допустить в качестве защитников по уголовному делу в отношении осужденного Х. адвокатов Д-ва, Л. и Д.".
Во время беседы с адвокатами Д-вым, Л. и Д. Х. не попросил кого-либо из них принять поручение на его защиту в суде кассационной инстанции (заключить соглашение с ним или с другим лицом по поручению либо с согласия Х.), а после беседы заявил суду ходатайство об отложении слушания дела и обеспечении участия в слушании дела в кассационной инстанции адвокатов П. и Ш.
В то же время адвокаты Д-ев, Л. и Д., понимая, что судом при составлении 19 сентября 2005 г. определения, разрешавшего осужденному побеседовать с адвокатами, допущена неточность, заключающаяся в приведенном выше разночтении мотивировочной и резолютивной частей определения, которая могла быть впоследствии неправильно истолкована и привести к искажению воли Х. относительно избрания защитника в суде второй инстанции, после беседы с Х. и заявленного им суду ходатайства о желании воспользоваться для защиты помощью адвокатов П. и Ш., подали суду письменное заявление с указанием на отсутствие у них предусмотренных законом полномочий (соглашение с доверителем либо назначение защитником в соответствии со ст. 50-51 УПК РФ в порядке, установленном законодательством) для защиты Х. в суде кассационной инстанции.
19 сентября 2005 г. заявление адвокатов Д-ва, Л. и Д. судебная коллегия по существу не разрешила, а 20 сентября 2005 г., получив от Х. подтверждение сделанного им 19 сентября 2005 г. заявления о нежелании заключать соглашение на защиту в суде кассационной инстанции с перечисленными адвокатами, освободила адвокатов Д-ва, Л. и Д. от участия в слушании дела (определение от 20 сентября 2005 г.).
Принимая во внимание, что рассмотрение дела в кассационной инстанции ввиду неявки избранного осужденным защитника и затруднений осужденного относительно выбора иного защитника, который мог бы незамедлительно приступить к осуществлению его защиты в суде кассационной инстанции, затягивалось, судебная коллегия, откладывая рассмотрение уголовного дела на 22 сентября 2005 г., удовлетворила просьбу осужденного об извещении адвокатов П. и Ш., а одновременно предприняла предписанные ч. 3 ст. 50 УПК РФ меры по назначению осужденному защитника, направив соответствующее уведомление в органы адвокатского корпоративного самоуправления.
То обстоятельство, что 20 сентября 2005 г. судебная коллегия не предложила Х. представить письменное заявление об отказе от защитников - адвокатов Д-ва, Л. и Д., в определении не обсуждала в соответствии со ст. 52 УПК РФ вопрос о принятии либо непринятии отказа осужденного от помощи защитника, а просто освободила адвокатов Д-ва, Л. и Д. от участия в слушании дела, подтверждает вывод Квалификационной комиссии о том, что указанные адвокаты, не имея соглашения на защиту интересов Х. в суде кассационной инстанции, не были обязаны являться 14 сентября 2005 г. в Московский городской суд и осуществлять защиту осужденного в качестве адвокатов "единожды допущенных к участию в деле судом первой инстанции", а, следовательно, не могли отказаться от защиты осужденного, поручения на осуществление которой они не принимали, и опровергает соответствующие доводы заявителя.
Не подтверждены доказательствами и доводы заявителя о ненадлежащем поведении адвокатов Д-ва, Л., Д. 19 сентября 2005 г. во время заседания судебной коллегии по уголовным делам. В своих доводах заявитель опирается на содержащееся в определении судебной коллегии от 20 сентября 2005 г. указание на то, что адвокаты "отказались отвечать на вопросы председательствующего, связанные с принятым судебной коллегией решением об их допуске, заявив, что они отказываются знакомиться с материалами дела и участвовать в деле, на предложение помощника судьи получить разрешение на посещение Х. в СИЗО покинули зал судебного заседания".
Однако исследованные Квалификационной комиссией доказательства свидетельствуют о том, что в определении судебной коллегии по уголовным делам Мосгорсуда от 20 сентября 2005 г. дано описание конкретного момента производства по уголовному делу, обусловленного, как указано выше, неясностью правового статуса адвокатов Д-ва, Л., Д. из-за допущенной судебной коллегией 19 сентября 2005 г. неточности в оформлении текста определения (разночтение мотивировочной и резолютивной частей определения); последующий текст определения от 20 сентября 2005 г., а также его резолютивная часть показывают, что после выяснения всех юридически значимых обстоятельств судебная коллегия приняла решение об обеспечении осужденного Х. защитником в порядке, установленном ст. 50-51 УПК РФ, и это решение не имело никакого отношения к адвокатам Д-ву, Л., Д.
Исчерпывающие пояснения об отсутствии у них соглашений на защиту осужденного Х. в суде кассационной инстанции адвокаты Д-ев и Л. дали судебной коллегии в заседании 14 сентября 2005 г., что нашло отражение в вынесенном коллегией в тот день определении. 19 сентября 2005 г. свою позицию адвокаты Д-ев, Д. и Л. отразили в письменном заявлении, приобщенном судебной коллегией к материалам дела; ведение протокола судебного заседания в суде кассационной инстанции законом не предусмотрено.
19 сентября 2005 г. адвокаты Д-ев, Д. и Л. действительно покинули зал и даже здание суда, как и все остальные присутствовавшие там лица, они сделали это по окончании судебного заседания, подписав расписку об извещении о дате слушания уголовного дела кассационной инстанцией 20 сентября 2005 г. в 10 часов в зале 608. Факт отложения рассмотрения уголовного дела и новая дата судебного заседания стали известны только после вынесения судебной коллегией соответствующего определения, после оглашения которого судебное заседание 19 сентября 2005 г. было закрыто.
В соответствии со ст. 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" от 15 июля 1995 года (в ред. Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 161-ФЗ) свидания с подозреваемыми и обвиняемыми предоставляются защитнику по предъявлении удостоверения адвоката и ордера, истребование у адвоката иных документов запрещается (дополнительно см. постановление Конституционного Суда РФ от 25.10.2001 № 14-П по делу о проверке конституционности положений, содержащихся в статьях 47 и 51 УПК РСФСР и пункте 15 ч. 2 ст. 16 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", в связи с жалобами граждан А.П. Голомидова, В.Г. Кислицина и И.В. Москвичева). В силу приведенных положений российского законодательства получение адвокатами Д-вым, Д. и Л. у помощника судьи разрешений на посещение Х. в СИЗО не требовалось. Кроме того, реальное предоставление адвокатам свидания с Х. в ночь с 19 на 20 сентября 2005 г. было невозможно в соответствии с правилами внутреннего распорядка следственного изолятора; на 20 же сентября 2005 г. было вновь отложено судебное заседание, в которое судебная коллегия предписала доставить осужденного Х.
Адвокат несет ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем; за нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката и за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений органов адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции (подп. 1-3 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"; п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Исследовав доказательства, представленные сторонами дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатами Л., Д-вым и Д. при обстоятельствах, описанных в представлениях Главного управления Росрегистрации по Москве от 23 сентября 2005 г. № 2005/77-11238, № 2005/77-11237, № 2005/77-11239, не допущено нарушения п. 1 ст. 12, п. 2 ст. 13, п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, а также подп. 1, 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвокатов Д., Д-ва, Л. вследствие отсутствия в их действиях (бездействии), описанных в представлениях Главного управления Росрегистрации по Москве от 23 сентября 2005 г. № 2005/77-11239, № 2005/77-11237, № 2005/77-11238, нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.
На своем заседании Совет АП г. Москвы согласился с мнением Квалификационной комиссии.

2. Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам
доверителя, оказывать ему юридическую помощь,
руководствуясь соображениями собственной выгоды,
безнравственными интересами или находясь под воздействием
давления извне

Квалификационная комиссия, рассмотрев жалобу Д-ва на действия адвоката Д., установила следующее.
Адвокат Д. от имени ООО "Юридическая группа "Юрстрахгарантия" от 05.01.2002 заключил договор на оказание юридических услуг с Д-ым в отношении ведения его наследственных дел. Стоимость услуг была определена в 200000 рублей (ранее с апреля 2001 г. по 22.01.2002 адвокат Д. являлся защитником Д-ва по назначению в уголовном деле).
Квалификационная комиссия при этом отметила, что роль ООО в оказании юридической помощи П.Д. Д-ву, а также основания, по которым г-н Д. подписывал договоры от имени ООО "Юридическая группа "Юрстрахгарантия" абсолютно непонятны. По утверждению адвоката, заключение договора с Д-ым от лица ООО "Юридическая группа "Юрстрахгарантия" было связано с тем, что у упомянутого ООО "имелись организационные и технические возможности для выполнения условий договора", коих у адвоката "не имелось". Впоследствии "часть функций" по наследственным делам на основании соглашения с ООО "Юридическая группа "Юрстрахгарантия" он "взял на себя". О каких конкретно "функциях" и "возможностях" здесь идет речь, остается только гадать. На самом деле, подписывая договоры от имени ООО "Юридическая группа "Юрстрахгарантия" вместо генерального директора Л., адвокат по существу заключал их сам с собой. Кроме того, по условиям договора на оказание юридических услуг № 03-ФЛ от 4 января 2002 г. (п. 2) "Заказчик (Д-ев) уплачивает вознаграждение Исполнителю (ООО "Юридическая группа "Юрстрахгарантия") двести тысяч рублей после получения и реализации наследства". Адвокат же Д., действовавший по условиям заключенных им договоров то в личном качестве, то от имени упомянутого ООО, получил от следователя принадлежащие его доверителю Д-еву 6400 долларов США и надлежащим образом за них не отчитался. По утверждению адвоката Д., из вышеуказанной суммы 150000 рублей в соответствии с указаниями Д-ва он якобы выдал ООО "Юридическая группа "Юрстрахгарантия". Каких-либо платежных документов адвокатом по этому поводу представлено не было. Заочным решением Черемушкинского районного суда г. Москвы от 17 марта 2005 г. 6400 долларов США наряду с другими суммами были взысканы с Д. в пользу Д-ва.
Квалификационная комиссия приходит к заключению, что поверенный Д-ва адвокат Д. совершил ряд четко продуманных и взаимосвязанных юридических действий, конечной целью которых были соображения собственной выгоды и обращение в свою пользу имущества, являющегося предметом поручения.
В частности, эти действия заключались в следующем. Как пишет в своем объяснении по жалобе Д-ва адвокат Д., "10 января 2002 г. в целях врачебного удостоверения дееспособности Д-ва по моему ходатайству Д-ва осмотрел врач-психиатр НИИ им. Н.В. Склифосовского А., им на момент 10.01.2002 психических отклонений не выявлено".
Между тем получение заключения специалиста относительно отсутствия психических отклонений у доверителя не соответствовало его законным интересам и обстоятельствам дела. Позднее заключением судебно-психиатрической экспертизы Д-ев был признан страдающим психическим заболеванием, и на этом основании суд освободил его от наказания по уголовному делу.
Позднее адвокат добился разрешения прокуратуры на посещение обвиняемого Д-ва, находившегося в следственном изоляторе, нотариусом и 23 мая 2002 г. и 27 июня 2002 г. получил от него две доверенности на ведение наследственных дел с правом получения денег.
Как установлено заочным решением районного суда г. Москвы от 17 марта 2005 г., Д. на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 12 ноября 2002 г. к имуществу умершего Е. и доверенности от имени Д-ва в отделении Сбербанка РФ были закрыты счета и получены денежные средства в сумме 31942 доллара США и 120225 рублей.
На основании тех же документов Д. получил в Вернадском отделении Сбербанка РФ 14408 долларов США.
На основании свидетельства о праве на наследство по закону от 1 ноября 2002 г. в отделении банка 28 февраля 2003 г. адвокатом был предъявлен к погашению вексель и по нему получены деньги в сумме 88853,68 рубля.
Кроме того, по расписке от 18 мая 2002 года адвокатом Д. были получены от следователя 6400 долларов США. Как было указано в расписке, деньги были получены "для оплаты всех необходимых платежей по вступлении Д-ва в права наследства, для оплаты услуг представителя по гражданскому делу и для организации продовольственных и вещевых передач Д-ву в ИЗ 77/2". Суд пришел к выводу, что названная сумма ответчиком Д. в вышеуказанных целях не использовалась, и также взыскал ее с адвоката в пользу его доверителя.
В счет погашения долга Д. возвратил Д-ву 20000 долларов США. Таким образом, с Д. в пользу Д-ва заочным решением районного суда г. Москвы от 17 марта 2005 г. было взыскано 1166516 рублей. Однако это решение до сих пор не исполнено, поскольку адвокат Д. уклоняется от получения копии решения.
В соответствии с абз. 2 п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло не более одного года. Однако данная норма в дисциплинарном производстве в отношении адвоката Д. применена быть не может, поскольку проступок адвоката носит длящийся характер. Завладев в 2002-2003 гг. деньгами своего доверителя, адвокат до настоящего времени неправомерно удерживает их у себя.
В соответствии с подп. 1 и 8 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат не вправе:
действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды;
приобретать каким бы то ни было способом в личных интересах имущество и имущественные права, являющиеся предметом спора.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы приходит к выводу, что адвокат Д. при осуществлении представительства интересов Д-ва по уголовному, а затем по наследственному делу нарушил подп. 1 и 8 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку он действовал вопреки законным интересам доверителя, оказывал ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, и в личных интересах незаконно удерживает у себя принадлежащие доверителю значительные денежные суммы. За минусом 20000 долларов США, которые адвокат вынужден был возвратить отцу своего доверителя, он до настоящего времени незаконно удерживает у себя принадлежащие доверителю 1166516 рублей, которые взысканы с него заочным решением районного суда г. Москвы от 17 марта 2005 г.
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (ч. 2 ст. 7 названного Закона). Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное по или по грубой неосторожности, влечет применение советом адвокатской палаты с учетом заключения квалификационной комиссии мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (ст. 18 п. 1 Кодекса).
   ------------------------------------------------------------------

--> примечание.
В официальном тексте документа, видимо, допущена опечатка: имеются в виду пп. 1 и 8 статьи 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, а не пп. 1 и 9.
   ------------------------------------------------------------------

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", пп. 1 и 9 ст. 9, подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы выносит заключение о нарушении адвокатом Д. подп. 1 и 9 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в осуществлении адвокатом Д. профессиональной деятельности вопреки законным интересам доверителя Д-ва, оказании ему юридической помощи по уголовному и наследственному делам исходя из соображений собственной выгоды; незаконном удержании в личных интересах крупных денежных сумм, полученных в связи с выполнением поручения.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии. Решением Совета АП г. Москвы статус адвоката Д. прекращен.

3. Неисполнение обязанностей адвоката перед доверителем,
выразившееся в бездействии адвоката во всех вопросах
оказания юридической помощи своему доверителю, является
основанием для его привлечения
к дисциплинарной ответственности

2 декабря 2004 г. с адвокатом А. гражданином Л. было заключено соглашение № 11-80, копия которого приложена к заявлению. По условиям соглашения адвокат А. принял на себя обязанность в порядке гражданского судопроизводства осуществлять "защиту прав собственности при увольнении военнослужащего в запас (предоставление жилплощади)". По утверждению заявителя, за оказание указанных в соглашении юридических услуг он уплатил адвокату 16500 рублей. В то же время в соглашении рукой адвоката А. указано, что внесена существенно иная сумма 6000 рублей. Кроме того, в соглашении также рукой адвоката сделана приписка: "Госпошлина составляет 13% от заявленной суммы в соответствии с законом о госпошлине 2000 (две тысячи) рублей".
По данному эпизоду заявитель пояснил, что им действительно была передана адвокату сумма в две тысячи рублей на уплату госпошлины.
Из представленных им в ходе рассмотрения дисциплинарного производства в распоряжение Квалификационной комиссии документов следует, что Л. являлся военнослужащим, который в противоречии с действующим законодательством при увольнении из рядов Вооруженных сил не был обеспечен жильем. Из переписки с воинскими должностными лицами усматривается, что представители военного ведомства данное обстоятельство признают и рекомендуют заявителю обратиться в суд.
Как указывает Л., после заключения соглашения и получения денег по день рассмотрения дисциплинарного производства адвокат не выполнил ни одного пункта данного соглашения. От каких-либо контактов с заявителем уклоняется и на его телефонные звонки не отвечает. Помощник адвоката К. заявляет, что не знает, где находится адвокат А.
Поскольку адвокат А. принятых на себя обязательств по оказанию юридической помощи не выполнил, Л. вынужден был самостоятельно составлять исковое заявление, поданное им по своему месту жительства в городской суд Московской области.
Будучи надлежащим образом извещенным о времени и месте заседания Квалификационной комиссии, адвокат А. в ее заседание не явился, хотя общался с некоторыми членами Комиссии до ее заседания. Не приведя в обоснование своей просьбы достаточных аргументов, адвокат просил отложить назначенное одновременно к слушанию в Квалификационной комиссии дисциплинарное производство по заявлению Р. Не дождавшись заседания Квалификационной комиссии, адвокат А. ушел и каких-либо доказательств в обоснование изложенной им версии событий не представил.
Между тем на основании ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.
Квалификационная комиссия дает заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, выслушивания их объяснений. Неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились в заседание комиссии.
Поскольку адвокат А. не присутствовал на заседании Квалификационной комиссии, то Комиссия не смогла выслушать его устные объяснения, ограничившись исследованием представленного им весьма краткого и абсолютно голословного письменного объяснения на имя президента Адвокатской палаты г. Москвы.
Заслушав объяснения заявителя Л. и исследовав представленные им письменные доказательства, а также письменное объяснение адвоката А., Квалификационная комиссия считает представленную адвокатом версию событий абсолютно голословной и неубедительной. Выдача квитанции в получении денег от доверителя является единственно допустимым и достаточным доказательством уплаты денег. Поэтому у Квалификационной комиссии нет оснований верить утверждению адвоката о том, что денег от заявителя он "не получил".
На основании подп. 4 п. 1 ст. 7 и подп. 2 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. В соответствии с пп. 1 и 2 ст. 8 названного Кодекса при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом; уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей.
По обстоятельствам настоящего дела усматривается, что адвокат А. заключил соглашение с доверителем Л., получил деньги за услуги, которые он должен был оказать доверителю, и абсолютно ничего не сделал во исполнение заключенного им соглашения. Квалификационная комиссия не имеет возможности оценить действия адвоката А. при осуществлении профессиональной деятельности в отношении доверителя Л. в качестве честного, разумного, добросовестного, квалифицированного, принципиального и своевременного исполнения профессиональных обязанностей. Адвокат не принял каких-либо мер к защите прав, свобод и интересов доверителя, который вопреки действующему законодательству был уволен с воинской службы, не будучи обеспеченным жильем. В связи с бездействием адвоката А. заявитель Л. вынужден был сам составлять исковое заявление и обращаться в суд. Подобное поведение никоим образом не может быть квалифицировано в качестве уважения прав, чести и достоинства лица, обратившегося к адвокату за оказанием юридической помощи.
В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
Квалификационная комиссия по результатам рассмотрения жалобы дает заключение о наличии или об отсутствии в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката, о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей.
Что же касается претензий заявителя относительно возврата уплаченных им адвокату А. денег, то данный вопрос находится вне рамок компетенции Квалификационной комиссии.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь подп. 4 п. 1 ст. 7, подп. 2 п. 2 ст. 17, п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ст. 8, п. 1 ст. 18 и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов, по результатам рассмотрения жалобы вынесла заключение о наличии в действиях адвоката А. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Решением Совета АП г. Москвы статус адвоката А. был прекращен.

4. В соответствии с Кодексом профессиональной этики
адвоката проявление адвокатом неуважения к суду является
безусловным основанием для привлечения его
к дисциплинарной ответственности

Председатель районного суда г. Москвы А., федеральный судья этого же суда З. обратились в АП г. Москвы с сообщением, в котором обратили внимание на ненадлежащее поведение адвоката Ц., которая, заключив соглашение с подсудимым Б., длительное время не является в суд для участия в рассмотрении уголовного дела по существу. При этом было отмечено, что подсудимый Б. не отказывался от услуг адвоката.
Заявители указали, что суд лишен возможности известить адвоката Ц. по телефону, указанному в ордере, выданном ее адвокатским кабинетом, поскольку суд был информирован, что данный телефон установлен в квартире, где адвокат Ц. не проживает, но в ней зарегистрирована и изредка появляется.
Заявители расценивают сложившуюся ситуацию как уклонение адвоката Ц. от исполнения взятых на себя обязательств по защите подсудимого Б., а также как проявление адвокатом неуважения к суду, в связи с чем убедительно просят рассмотреть вопрос о принятии мер дисциплинарного характера вплоть до снятия полномочий к адвокату Ц., поведение которой, по убеждению заявителя, грубо противоречит регламентированному законом поведению защитника, а также профессиональной этике адвоката.
Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщений председателя районного суда г. Москвы Н.П. А. от 6 июля и от 10 августа 2005 г., федерального судьи районного суда г. Москвы З. от 18 июля и от 15 августа 2005 г., проведя голосование именными бюллетенями, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы пришла к следующим выводам:
Участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду (ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Адвокат Ц. осуществляет адвокатскую деятельность в адвокатском кабинете. 22 декабря 2004 г. адвокатским образованием адвокату Ц. на основании соглашения № 24 был выдан ордер № 0154 на защиту с 19.12.2004 в районном суде г. Москвы Б., обвиняемого в совершении нескольких преступлений, содержащегося под стражей. Данный ордер был представлен адвокатом Ц. в районный суд г. Москвы.
Первое судебное заседание состоялось 24 декабря 2004 г., а затем судебные заседания проводились 19 января, 14-16 февраля, 11 марта, 8 и 29 апреля, 20, 23, 30 мая, 22 июня, 5 и 11 июля, 10 и 15 августа, 13 и 16 сентября 2005 г. (16 сентября суд постановил и провозгласил приговор).
24 декабря адвокат Ц. не принимала участие в судебном заседании, а затем приняла участие в 4 судебных заседаниях - 19 января, 14-16 февраля, 8 и 29 апреля 2005 г. В судебном заседании 14-16 февраля 2005 г. суд под председательством федерального судьи З. приступил к производству судебного следствия, в котором адвокат Ц. участвовала, задавала вопросы допрашивавшимся лицам, высказывала свое мнение по обсуждавшимся судом вопросам. 11 марта 2005 г. адвокат Ц. в суд не явилась, о причинах неявки суд не известила. Все последующие судебные заседания проходили под председательством федерального судьи З., в два первых заседания 8 и 29 апреля 2005 г. адвокат Ц. явилась, а затем с 20 мая 2005 г., как указывают в своих сообщениях заявители, по неизвестным причинам не явилась в суд, заведомо зная о времени и месте судебного разбирательства, вообще перестала интересоваться делом и являться в судебные заседания. 23 мая 2005 г. адвокат Ц., не явившись в судебное заседание, в последний раз вышла на связь с судом - непосредственно перед очередным судебным заседанием примерно в 11 часов 30 минут позвонила в кабинет федерального судьи З., сказала, что она больна и явиться в суд не может, болезнь продлится до 31 мая 2005 г., номер больничного листа указан быть не может в настоящий момент, так как "она лечится у частного врача". После этого адвокат Ц. никакого участия в рассмотрении уголовного дела не принимала, о причинах неявки не сообщала, ходатайств об отложении слушания дела не заявляла, на направлявшиеся ей судом уведомления не реагировала. Между тем подсудимый Б., защиту которого адвокат Ц., как это следует из представленного ею суду ордера, осуществляла на основании соглашения с доверителем, в каждом судебном заседании, не возражая против продолжения рассмотрения уголовного дела, отказ от помощи защитника - адвоката Ц. не заявлял, настаивал на ее явке, так как желал давать показания только в присутствии этого защитника. Лишь в судебном заседании 13 сентября 2005 г. подсудимый Б. отказался от помощи адвоката Ц. (в отсутствие этого адвоката, но в присутствии адвоката Г., с которым также было заключено соглашение на защиту Б.), отказ был принят судом.
В сообщениях федеральных судей районного суда г. Москвы, послуживших поводом к возбуждению настоящего дисциплинарного производства, ставится вопрос о привлечении адвоката Ц. к дисциплинарной ответственности в связи с неявкой ее в судебные заседания районного суда г. Москвы для участия в качестве защитника в рассмотрении судом уголовного дела по обвинению Б. и др. 20, 23, 30 мая, 30, 22 июня, 5 и 11 июля, 10 и 15 августа 2005 г. Разбирательство в Комиссии осуществляется в пределах тех требований и тех оснований, которые изложены в сообщении (п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката), поэтому вопрос об уважительности причин неявки адвоката Ц. в судебные заседания по этому же делу 24 декабря 2004 г., 11 марта и 13 сентября 2005 г. Квалификационной комиссией не рассматривается.
Адвокат Ц. в письменных объяснениях, данных ею 17 августа 2005 г., утверждает, что с нею не заключалось соглашение на защиту Б. в районном суде г. Москвы, что с так называемыми "друзьями" Б. были договоренности о сумме и об условиях заключения соглашения, однако в день запланированной встречи данных "друзей" задержали правоохранительные органы, и на момент дачи адвокатом письменных объяснений "они составляют компанию" Б. Таким образом, считает адвокат, соглашение заключено не было, но изначально она явилась в суд, чтобы поставить в известность судью и Б.
С приведенным адвокатом Ц. объяснением своего поведения Квалификационная комиссия согласиться не может, поскольку в силу ч. 4 ст. 49 УПК РФ адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. При этом "никто не вправе требовать от адвоката и его доверителя предъявления соглашения об оказании юридической помощи для вступления адвоката в дело" (п. 2 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Как усматривается из приобщенных к материалам дисциплинарного производства копий документов из материалов уголовного дела (ордера адвоката и протоколов судебных заседаний), адвокат Ц. была в установленном законом порядке и в полном соответствии с содержанием указанного в ордере поручения допущена районным судом г. Москвы к осуществлению защиты подсудимого Б. Выяснение вопроса о том, в какой форме и на каких условиях адвокат Ц. заключила соглашение № 24 (ссылка в ордере) с доверителем и кто является доверителем адвоката, не входит в компетенцию суда, которому адвокат предъявил ордер и удостоверение адвоката. Предъявив суду ордер и приняв участие в нескольких судебных заседаниях, адвокат Ц. обязана была завершить исполнение поручения таким образом, как это определено в ч. 1 п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката - "Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая при необходимости подготовку и подачу кассационной жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного". Суд же был вправе ожидать явки адвоката Ц. в проводившиеся по делу Б. судебные заседания либо получения от адвоката Ц. каких-либо ходатайств об отложении слушания дела по уважительным причинам в соответствии с п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката. Обстоятельствами, которые могли бы завершить работу адвоката Ц. ранее момента, определенного в ч. 1 п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, могли бы стать расторжение соглашения либо отказ Б. от помощи этого защитника. Однако, как усматривается из протоколов судебных заседаний, ни один из этих юридических фактов не наступил в период с 20 мая по 15 августа 2005 г. Если же соглашение с адвокатом было расторгнуто, то адвокат, который предъявил суду ордер и начал участвовать в деле, обязан был незамедлительно поставить об этом в известность суд, чего адвокат Ц., как опять же усматривается из протоколов судебных заседаний, не сделала.
Квалификационная комиссия не принимает и считает надуманным выдвинутый адвокатом Ц. в свою защиту довод о том, что с нею якобы не заключалось соглашение на защиту Б. Адвокат Ц. путает два обстоятельства - заключение соглашения и соблюдение формы соглашения, внесение доверителем вознаграждения адвокату за оказываемую юридическую помощь. С момента предъявления районному суду г. Москвы ордера № 0154, основанием выдачи которого указано соглашение № 24, адвокат Ц. официально подтвердила факт заключения с нею соглашения на защиту Б. Отсутствие у адвоката Ц. письменного соглашения (если бы такое обстоятельство было установлено), могло бы стать предметом самостоятельного дисциплинарного производства по жалобе ее доверителя, однако заключение соглашения об оказании юридической помощи не в простой письменной форме (см. ст. 25, п. 2 ч. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), а в устной форме не влечет недействительности такой сделки (см. ст. 162 ГК РФ).
На момент написания адвокатом Ц. 17 августа 2005 г. собственноручных объяснений в Адвокатскую палату г. Москвы поступили письма председателя районного суда г. Москвы А. от 6 июля 2005 г. (вх. № 1431 от 18.07.2005) и федерального судьи районного суда г. Москвы З. от 18 июля 2005 г. (вх. № 1507 от 26.07.2005). Таким образом, адвокат Ц. знала о сути предъявляемых к ней районным судом г. Москвы претензий, однако должных выводов не сделала, напротив, перестала являться по вызовам не только в суд, но и в Адвокатскую палату.
Содержащиеся в объяснениях адвоката Ц. доводы о том, что у нее не сложились отношения с федеральным судьей З., Квалификационная комиссия признает не относимыми к предмету настоящего дисциплинарного производства.
Представленные Квалификационной комиссии доказательства свидетельствуют о том, что, не явившись без уважительных причин с 20 мая по 15 августа 2005 г. в судебные заседания районного суда г. Москвы и не поставив суд в известность о причинах неявки, адвокат Ц. как участник уголовного судопроизводства (защитник подсудимого Б.) проявила неуважение к районному суду г. Москвы, то есть нарушила ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката.
По мнению заявителей, критикуемое ими поведение адвоката Ц. было неуважительно и по отношению к ее подзащитному - подсудимому Б., от принятой на себя защиты которого (по соглашению с доверителем) адвокат Ц. вопреки ч. 7 ст. 49 УПК РФ и подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" фактически отказалась.
Квалификационная комиссия отмечает, что заявитель (федеральный судья) был не вправе ставить перед дисциплинарными органами Адвокатской палаты г. Москвы вопрос о дисциплинарной ответственности адвоката Ц. за неисполнение своих обязанностей перед доверителем или назначенным им лицом, а Квалификационная комиссия в рамках данного дисциплинарного производства не вправе давать оценку исполнению адвокатом этих обязанностей, поскольку претензии к качеству юридической помощи, оказываемой адвокатом по соглашению с доверителем, вправе предъявлять лишь последний либо назначенное доверителем лицо (см. ч. 1 п. 2 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Однако из материалов дисциплинарного производства не усматривается наличия у Б. либо у доверителей адвоката Ц. по этому делу каких-либо претензий к работе адвоката.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (пп. 1 и 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18, п. 1 Кодекса).
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы вынесла заключение о нарушении адвокатом Ц. ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в том, что, не явившись без уважительных причин в период с 20 мая по 15 августа 2005 г. в судебные заседания районного суда г. Москвы и не поставив суд в известность о причинах неявки, адвокат Ц. как участник уголовного судопроизводства (защитник подсудимого Б.) проявила неуважение к районному суду г. Москвы.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии. Статус адвоката Ц. прекращен.

5. Адвокат не вправе вне рамок своей адвокатской
деятельности оказывать юридические услуги

Распоряжением президента Адвокатской палаты г. Москвы № 61 от 10 июня 2005 г. было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. Основанием для возбуждения дисциплинарного производства явилась жалоба гр-ки Г. - представителя истца Г-ва. Последний в соучастии с братом Г-ым является соответчиком по гражданскому делу, находящемуся в производстве районного суда г. Москвы. Адвокат Б. является представителем Г-ва на основании доверенности. Однако, по утверждению заявительницы, "последняя свои полномочия по доверенности не выполняет, тем самым нарушает профессиональную этику".
Исследовав материалы дисциплинарного производства, Комиссия пришла к выводу, что адвокат Б. отстаивала интересы своего доверителя и его соучастника по делу в рамках действующего гражданского и гражданского процессуального законодательства. Это со всей очевидностью следует из материалов представленного в распоряжение Квалификационной комиссии досье. Поэтому претензии заявительницы Г. к качеству работы адвоката Б. Квалификационная комиссия хотя бы частично обоснованными признать не может.
Абсолютно голословными и неубедительными являются и претензии заявительницы по поводу якобы каких-то недозволенных контактов адвоката с судьей, рассматривавшей данное дело.
В то же время Квалификационная комиссия не может не усмотреть в действиях адвоката Б. состава дисциплинарного проступка, который заключается в следующем. Как видно из объяснений участников дисциплинарного производства и представленных ими материалов, юридическая помощь соответчику и соистцу по встречному иску Г-ву по делу с истицей Г-ой оказывалась вне рамок адвокатской деятельности. Какого-либо соглашения на этот счет с Г-ым или его представителем Г. не заключалось. А интересы Г-ва адвокат Б. осуществляла в судебных заседаниях на основании нотариально удостоверенной доверенности. Между тем в соответствии с абз. 3 п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги. Вступив в гражданское дело на основании доверенности без заключения соглашения и без предъявления суду ордера, адвокат Б. оказывала юридические услуги вне рамок адвокатской деятельности.
Вопрос о возврате денег, даже если бы они и были уплачены, за юридические услуги, оказанные вне рамок адвокатской деятельности, а также взыскание компенсации за якобы причиненный моральный вред находится вне рамок компетенции Квалификационной комиссии.
На основании подп. 4 п. 1 ст. 7 и подп. 2 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. А в соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь подп. 4 п. 1 ст. 7, подп. 2 п. 2 ст. 17, п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", абз. 3 п. 3 ст. 9, п. 1 ст. 18 и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, по результатам рассмотрения жалобы вынесла заключение о наличии в действиях адвоката Б. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и определил адвокату Б. меру дисциплинарного взыскания в форме выговора.


   ------------------------------------------------------------------

--------------------

Автор сайта - Сергей Комаров, scomm@mail.ru